CO>2 «тормозит» легкие, кислород действует наоборот. Однако это не так. Мы не приняли во внимание одно существенное обстоятельство. Мы дышим, потому что организму нужен кислород. Его содержание в легких тоже влияет на ритм дыхания. Только если повышенная концентрация углекислого газа вызывает учащенное дыхание, то большое содержание кислорода в легких, наоборот, — замедленное. А при повышенном давлении (не забывайте, что мы с вами мысленно опустились на стометровую глубину) количество кислорода в легких заметно возрастает по сравнению с обычным.
Получается любопытная вещь. С одной стороны, под действием углекислого газа ныряльщик должен дышать чаще. С другой — в легких у него много кислорода, и поэтому он должен дышать реже. Как же ему быть?
Нервные клетки, управляющие дыханием, «не знают», что делать. Из-за этого в организме начинаются расстройства. Это и воспринимается как глубинное опьянение.
Виновники глубинного опьянения найдены. Итак, дело вовсе не в азоте. Виноваты во всем углекислый газ и кислород. Теперь мы можем понять, почему Джанни Реджи удавалось бороться с опьянением, если он делал глубокие и медленные вдохи. Ведь при этом «вентиляция» легких улучшается и количество углекислого газа в них становится более приемлемым для организма.
Напрашивается и другой способ избежать глубинного опьянения. Нужно уменьшить содержание кислорода в легких ныряльщика. Скажем, пусть он дышит газовой смесью с небольшой концентрацией кислорода.
Ханнес Келлер решил проверить это предположение. В августе 1960 года он поставил свой первый рекорд, опустившись в озере Лаго Маджиоре на глубину 156 метров. В основном баллоне у него была дыхательная смесь, состоявшая из 5 процентов кислорода и 95 процентов азота. Для дыхания в начале погружения она непригодна — ныряльщик, пользуясь ею, испытывал бы на небольших глубинах кислородный голод. Поэтому на первых 30 метрах спуска под воду Келлер дышал обыкновенным сжатым воздухом. А затем перешел на свою смесь, которая на больших глубинах оказалась весьма эффективной.
Путь к глубинам. Никаких симптомов глубинного опьянения Келлер не чувствовал. Его смелый эксперимент показал, что барьер глубины лежит значительно ниже, чем полагали. Сам исследователь считает, что этот барьер находится где-то на глубине в несколько километров.
Можно подумать, что таким образом проблема глубоководных спусков с аквалангом решена. Но не торопитесь с выводами.
Достигнуть большой глубины — это лишь полдела. А вторая половина дела — подняться обратно на поверхность. Здесь ныряльщики тоже сталкиваются с немалыми трудностями.
Подняться не легче, чем спуститься. Дело в том, что при повышенном давлении увеличивается растворимость газов в жидкости. Скажем, количество азота, растворенного в крови, с каждыми десятью метрами глубины возрастает примерно вдвое. А это влечет массу неприятностей. И возникают они тогда, когда ныряльщик начинает подъем к поверхности.
Вспомните, что происходит, когда открывают бутылку с газированным напитком. Если пробку вытаскивать осторожно, растворенный в жидкости газ с шипением выходит из горлышка. В жидкости появляются пузырьки газа, но в общем их немного. Иначе все обстоит, если пробка выскакивает сразу. При этом газ выделяется так интенсивно, что жидкость вскипает от пузырьков.
Нечто подобное происходит в организме ныряльщика. Если он поднимается медленно, азот из крови выделяется постепенно, и ничего страшного не происходит. А при быстром подъеме? В этом случае выделение азота происходит так бурно, что в крови образуются многочисленные пузырьки. Они могут закупорить кровеносные сосуды, и тогда…
Тише едешь, дальше будешь. Чтобы избежать несчастных случаев, подъем не должен быть очень быстрым. Время его зависит от глубины, на которую ныряльщик погружается. Обычно водолазы и аквалангисты пользуются специальными таблицами декомпрессии. В соответствии с этими таблицами ныряльщик на пути к поверхности делает ряд остановок определенной продолжительности — чтобы максимально снизить содержание азота в крови.
К первым сообщениям о глубоководных спусках Келлера многие специалисты отнеслись сдержанно. И понятно, почему: увеличивается глубина погружения — растет время подъема на поверхность. Например, Вукей, спустившийся до глубины 180 метров и пробывший там лишь несколько минут, вынужден был подниматься в течение 12 часов! Ясно, что практическая польза таких спусков под воду невелика.
