Эдвардс сразу почувствовал, что прилетел не зря. После некоторого раздумья он решил, что тот же «птеродактиль», если его переделать, пригодится на Венере. Пусть у живущих на окутанной облаками планете будет как можно больше самых разных средств сообщения. Кто знает, какое из них выручит, когда случится что-нибудь непредвиденное. Это ведь не Луна, изученная вдоль и поперек, и даже не Марс, обследовать который оказалось гораздо легче, чем Венеру, покрытую почти сплошь дремучими лесами и непролазными болотами.
Затем ему понравилась одна идея, которую в свое время запечатлели в металле ввиду ее оригинальности. Один из постоянных жителей Галапагосских островов предложил транспортное средство в виде огромной черепахи. Возможно, его натолкнули на эту идею слоновые черепахи из Галапагосского заповедника. Джемс, так звали автора проекта, предложил создать черепаховидные экипажи с движителями в виде загребающих ног: по его расчетам, они должны были хорошо передвигаться по земле и плавать по воде. Оригинальный механизм Джемса никого не заинтересовал: на Земле, в любую точку которой можно доставить все что угодно, самыми разными способами, медлительная, хотя и очень надежная, «черепаха» Джемса казалась пережитком прошлого. Другое дело — на Венере! Там бесконечные болота, озера, разбухший грунт и знаменитая синяя глина, непроходимая даже для гусениц… На Венере, пожалуй, такому экипажу самое место. Конечно, следует взять лишь принцип «черепахи», а машину сконструировать заново, учитывая все особенности планеты.
Эдвардс придирчиво разглядывал экспонаты музея. Ничего не упустить, все использовать! Дотошность и даже педантичность Эдвардса были столь же известны, как и его осторожность и расчетливость. Может быть, и правы те, кто называл Эдвардса «сухарем» и «человеком, лишенным фантазии». Но не может же человек обладать всеми талантами сразу. И конце концов Эдвардс не пишет фантастических романов о полетах на планеты, он просто организует их. И то, что его рассматривают как редкое исключение в нашем наполненном романтикой XXI веке, в известной мере даже нравилось ему.
Чего Эдвардс действительно терпеть не мог, так это лишних разговоров во время работы.
— Подумайте, — обратился к Эдвардсу один из его сотрудников, самый юный, не побывавший еще нигде дальше Луны, — а вдруг дикие обитатели планеты, с которыми столкнулась Восьмая экспедиция, не единственные ее жители. Может быть, там есть и более развитые племена и целые народы. Ведь существовали же на Земле люди, принадлежащие к разным историческим формациям. Или, может быть, венерианцы, которых сфотографировал Карбышев, в прошлом имели более высокую цивилизацию. Вдруг…
— Послушайте, — сухо оборвал его Эдвардс, — давайте условимся раз и навсегда — никакой фантастики! Мы организуем полет на Венеру — и все. Что там будет — это в конце концов выяснится в свое время. Наше дело — подготовить все так, чтобы это могло произойти, то есть чтобы наши ученые попали на Венеру, благополучно прожили там и вернулись домой и чтобы их работа там протекала успешно. Меня интересует, в частности, что вы думаете о порожняке?
— Порожняке?!
— Не думаете же вы, — начал раздражаться Эдвардс: хуже нет, когда в деловую обстановку попадет романтик. — Не думаете же вы, что мы загоним чуть не тысячу ракет на Венеру и оставим их там в качестве памятника нашего расточительства? Вам приходилось когда-нибудь иметь дело с Плановым бюро?
— Нет, — честно сознался юный помощник.
— Так вот, эта организация, которая ничего не жалеет для развития науки, с нас зато спросит за каждый израсходованный грамм материала. Там все считают. У них такие машины, что не пропустят даже атома. Современные ракеты — не для одноразового употребления, как было раньше. Их можно использовать и на других трассах. Самое разумное, пожалуй, вернуть их на Землю.
Нужно сказать, что ракеты вообще отнимали много забот. Институт, проектировавший ракеты, все допытывался от Эдвардса, откуда он собирается запускать их: с Земли или с Луны. Проще всего и выгоднее, конечно, было бы использовать Луну. Но лунные космодромы не в состоянии обеспечить почти одновременный запуск тучи космических стрел. По расчетам астрономов, старт должен продолжаться две недели — не больше. Все лунные космодромы очень маленькие — с некоторых вообще больше одной ракеты не стартовало за все время их существования. Эдвардс послал на Луну лучшего своего помощника — Гранта.
