— Точно! Базаринская тринадцать, Родионова Е. А.
Тетя Валя тоже присела на крыльцо.
— Частенько пишет эта Родионова. Считай, каждую неделю, а то и чаще.
— Ой! — вдруг вскричала Альбина. Она сбежала на дорогу и уставилась на сидящих круглыми глазами, прижав растопыренные пальцы ко рту. — Ой!
— Чего это с тобой? — сказала тетя Валя.
— Ой, граждане, какая у меня мысль в голове явилась!
— Ну, какая мысль? — это спросила Надя.
— А вдруг Акимыч погостил у своей сестры, познакомился с этой самой Родионовой и, может, даже собирается жениться на ней!
— Во дает! — усмехнулся Хмелев. — Акимыч — и вдруг жениться!
— Да когда ему было влюбляться?! — сказала тетя Валя. — Ведь он у сестры не больше недели гостил.
— А можно не за неделю, а за одну минуту влюбиться, — возразила Альбина. — Раз! — и на всю жизнь! Правда, Демьян?
— А я почем знаю, — буркнул тот.
Тетя Валя вскочила, сильно рассерженная.
— Альбина! Ты же от горшка два вершка! Ну, не совестно тебе о таких вещах уже рассуждать?!
В разговор вмешался Чебоксаров:
— Тут дело может оказаться посерьезней, чем вы думаете, — негромко, с расстановкой сказал он.
— Какое дело? Ну, какое еще дело? — кипятилась тетя Валя.
— А вот какое. Мала Альбина или не мала, а фактик-то остается.
— Какой-такой фактик?
— А вот эта самая: Родионова. Письма-то она пишет! Раньше не писала, а теперь пишет.
— Ну, ты говори яснее — куда ты гнешь? — сказала Надя.
— А вот куда: Акимыч — человек?
— Ну. Не медведь.
— А если он человек — с ним всякое может случиться.
— В каком смысле — всякое?
— А вот в смысле любви. Что, если эта Родионова и в самом деле его подцепила?
— Жди! — проворчала Надя. — Станет он жениться на всякой дуре!
— А если она не дура? Если разочков в десять поумней тебя?
Длинные серые Надины глаза стали еще злее.
— Ну, ладно, пусть умней! А дальше что?
Юра поерзал на ступеньке, усаживаясь поудобней.
— А теперь мы к самому главному подошли. Эта Родионова в областном центре живет. Поедет ли она к нам сюда, в Иленск?
— Гм! Навряд ли! — согласился Хмелев и кивнул с глубокомысленным видом.
Надя, тетя Валя и все остальные молчали, задумавшись, а Юра продолжал:
— То-то и оно! Она, скорей всего, Акимыча к себе переманит.
— Па-аехали! — воскликнула тетя Валя. — Одна невесту директору школы присватала, другой его из родного города куда-то отправляет... Ну и народ! Ну, и любят же языком молоть! — Она шагнула к Демьяну и вырвала у него письмо. — Дай-ка сюда, я сама отнесу, а то потеряешь еще. А тебе, Юрка... ну, не стыдно тебе?! Альбина еще маленькая, ей так и положено всякую глупость молоть, а ты-то через год восьмилетку кончаешь, чего ж ты эти глупости подхватываешь?! Тьфу!
Тетя Валя ушла.
— Действительно, Юрка, мелешь ты незнамо чего, — пробормотала Надя.
Больше никому не хотелось говорить на грустную тему о том, что Акимыч может жениться на иногородней и уехать. Старшие поболтали о всяких пустяках и разошлись. На крыльце остались Демьян да Альбина. Они посидели, помолчали, потом Демьян спросил:
— У тебя деньги есть, хоть сколько?
— Ни копеечки, — вздохнула Альбина.
— А я вчера на дебаркадере рубль нашел и уже двадцать копеек истратил. Пошли в ресторан! Завтра отдашь?
— Отдам, конечно.
Этот странный для непосвященных разговор объясняется просто. В полутора километрах от окраины городка был расположен аэропорт, и там к бревенчатому зданию аэровокзала прилепился небольшой поселок из нескольких жилых и служебных построек. Через дорогу, напротив двухэтажного здания вокзала, стоял одноэтажный дом с большой и яркой вывеской над входом: «Ресторан». Здесь, как и во всяком приличном ресторане, клиентов обслуживали официантки, но в уголке имелся закуток, где продавалось мороженое. Никто не интересовался, откуда оно берется: то ли его делают здесь, то ли привозят самолетом.
По обе стороны от аэровокзала, огражденный от летного поля штакетником, тянулся крохотный лесок, который именовался «лесопарком». Здесь, среди беспорядочно растущих кустов и деревьев, кое-где стояли скамейки и даже ярко раскрашенные урны, а на некоторых деревьях висели объявления, призывающие пассажиров не засорять территорию лесопарка. Летом пассажиры, конечно, предпочитали ожидать самолет на свежем воздухе. Одни сидели на скамьях, другие располагались прямо на траве: кто дремал под тенью дерева, кто закусывал полулежа, расстелив рядом с собой газету, кто потягивал из бутылки лимонад или пиво.
