Ценные показания дали и те, кто не были очевидцами расстрелов, но знали о них от своих близких, из их рассказов о зверствах, чинившихся фашистами.
Здесь было оглашено много документов, в том числе и из архивов государственных органов бывшей фашистской Германии.
Во время следствия была осуществлена большая работа по эксгумированию могил и по проведению различных экспертиз. В этом нам также помогали юристы многих государств — Советского Союза, Польши, ГДР и других.
Собрано большое количество доказательств, и, проанализировав их, я с чистой совестью здесь, в суде, заявляю: подсудимый Питер Ментен виновен в совершенных акциях уничтожения советских людей в карпатских селах Подгородцы и Урич, а также грабеже ценностей на оккупированных территориях СССР и Польши.
Питер Ментен творил злодеяния против человечности, и в этом я его обвиняю.
Прокурор продолжал:
— В суде было допрошено немало свидетелей, и гораздо большее их число дало показания во время следствия. Все протоколы присоединены к делу, и мы имели возможность ознакомиться с ними. Кое-кто здесь, в суде, и прежде всего подсудимый и его адвокат, делали особый упор на отдельные факты расхождений в показаниях некоторых из свидетелей, хотя по сути дела все свидетели утверждают одно и то же. Нельзя не учитывать того, что со времени события прошло тридцать шесть лет. В 1941 году многие из свидетелей были молодыми, даже подростками, а теперь они уже люди в летах. Многие детали могли быть забыты. Нельзя не учитывать также то обстоятельство, что на судебный процесс приезжали свидетели из разных стран. Но, несмотря на все это, помните, господа судьи, что виновность подсудимого полностью подтверждена показаниями всех свидетелей.
Подсудимому не избежать ответственности — столь много доказательств его вины собрано. Поэтому я предъявляю Питеру Ментену обвинение в уничтожении в 1941 году более двухсот советских граждан.
Обвинительный акт не содержит в себе обвинения Питера Ментена в других преступлениях, хотя есть доказательства связи Ментена с палачом польского народа Шенгартом, так же как и с иными гитлеровскими преступниками.
Далее прокурор перешел к анализу доказательств виновности Питера Ментена.
Характеризуя Ментена, прокурор сказал:
— Личность подсудимого, его жизненный путь, совершенные им аферы свидетельствуют о том, что этому человеку чужды угрызения совести, он жаждал лишь одного — наживы.
Заканчивалась речь прокурора так:
— …Я не вижу никаких смягчающих обстоятельств для подсудимого Ментена. Я требую вынесения ему обвинительного приговора и осуждения Ментена к пожизненному заключению.
Закончив обвинительную речь, прокурор Хабермел попросил разрешения для «слова от себя».
Он рассказал о впечатлении, произведенном на него мрачной картиной эксгумации в селах Подгородцы и Урич.
— Этого нельзя выразить сухими юридическими терминами. Это было ужасающее зрелище. Мы видели останки мужчин, женщин и детей, останки матерей, прижимавших к своей груди младенцев. Невообразимо, что тогда творилось! Людей выгоняли из домов, били и гнали к месту казни.
С той поры минуло более тридцати шести лет. Когда теперь я вижу и слышу, сколько актов насилия совершается в мире, я не уверен, что трагедия Подгородцев и Урича не повторится. Я считаю своим долгом делать все, чтобы подобные преступления никогда не повторились.
Адвокат Хейнинген в своей защитительной речи снова утверждал истине вопреки, что судебный процесс против Ментена инспирирован СССР и ПНР, что Питер Ментен — «жертва коммунистических гонений», что материалы, представленные прокуратурой, «сфабрикованы».
Ментен в своем последнем слове договорился до того, что отрицал наличие союзнических отношений между СССР и Голландией в годы второй мировой войны и требовал начать третью мировую войну против стран социализма.
Если у Ментена и ему подобных так коротка память, то приходится напомнить, что 14 октября 1942 года Советское правительство сделало заявление об ответственности гитлеровских захватчиков и их пособников за злодеяния, которые они чинили в оккупированных странах Европы. Это заявление в адрес мировой общественности было сделано в ответ на ноту правительств Чехословакии, Польши, Югославии, Норвегии, Греции, Бельгии, Голландии, Люксембурга и Французского Национального комитета. В ноте этих европейских стран высказывалось пожелание, чтобы со стороны Советского правительства было сделано предупреждение гитлеровской Германии об ответственности за злодеяния, чинимые гитлеровцами в оккупированных ими странах. В ответе от имени Советского правительства на эту ноту говорилось, что «Советское правительство и весь советский народ относятся с чувством братской солидарности и с глубокой симпатией к страданиям и освободительной борьбе народов оккупированных гитлеровской Германией стран Европы. Бедствия, унижения и мучения, причиняемые этим народам гитлеровской тиранией, тем более понятны народам Советского Союза, что гитлеровские захватчики во временно оккупированных ими советских районах совершают в чудовищных масштабах свои злодейские преступления — массовые убийства мирных граждан, разрушение городов и сел, ограбление и разорение населения, зверские насилия над женщинами, детьми и стариками, увод в рабство сотен тысяч людей…» И далее: «Ознакомившись ныне с полученной информацией о чудовищных злодеяниях, совершенных и совершаемых гитлеровцами по приказу правительства и военных и гражданских властей Германии на территории Франции, Чехословакии, Польши, Югославии, Норвегии, Греции, Бельгии, Голландии и Люксембурга, и предавая поступившую информацию от представителей этих стран широкой гласности, Советское правительство настоящим вновь заявляет во всеуслышание, со всей решительностью и настойчивостью, что преступное гитлеровское правительство и все его пособники должны понести и понесут заслуженное суровое наказание за злодеяния, совершенные ими против народов Советского Союза и против всех свободолюбивых народов на территориях, временно оккупированных немецкой армией и ее сообщниками.
