Оттого-то он прямо обалдел, когда внезапно почувствовал, что в живот ему упирается что-то жесткое и холодное. Он едва успел сообразить, что это такое, как Шанталь отступила назад.
– Какого черта?!
Вопрос замер у него на губах, когда он, опустив взгляд, увидел пистолет, дуло которого было направлено прямо ему в пупок.
Скаут едва оправился от изумления:
– Что это ты делаешь, черт побери?
– Целюсь в вас, мистер Ритленд, – спокойно пояснила она на английском с легким акцентом. – И до тех пор, пока вы не станете делать то, что я вам прикажу, я намерена держать вас под прицелом, а то и пристрелить.
Выражение ее лица было совершенно серьезным, но Скаут отказывался принимать ее угрозу всерьез: можно было подобрать кучу эпитетов для описания облика Шанталь, но назвать эту женщину грозной было невозможно.
– Пристрелить меня? За что? – проговорил он, хохоча. – За то, что я поцеловал тебя?
– За то, что вы опрометчиво предположили, будто я хочу, чтобы вы меня поцеловали и облапали как последнюю шлюху.
Он упер руки в бока.
– А что я должен был подумать, когда ты меня сюда заманила?
– Я вас не заманивала.
– Черта с два не заманивала, – сказал он, все больше злясь.
– Вы сами пошли за мной. Я вас не поощрила.
Ситуация перестала казаться ему забавной.
– Не мели эту ханжескую чепуху, принцесса. Ты хотела, чтобы я пошел за тобой. Твой отказ и есть твое поощрение… только, чтобы соблазнить. Тебе понравился поцелуй и все остальное, – заявил он с ехидцей, бросив взгляд на ее все еще призывно торчащие соски. – Зачем притворяться, что это не так, когда я вижу прямо противоположное.
Ее глаза опасно блеснули, она выпрямилась, как бравый вояка.
– Это все не ради поцелуев.
– Тогда зачем?..
– Вы скоро узнаете. Поворачивайтесь и шагайте вперед.
Он снова хохотнул, всматриваясь в непроницаемую тьму, накрывшую их.
– Прошу прощения за напоминание, но это все же джунгли…
– Шагайте, мистер Ритленд.
– Черта с два.
– Я напоминаю вам, что вы под прицелом, и надеюсь, вы поступите мудро, делая то, что я приказываю.
Губы Скаута скривились в язвительной усмешке.
– О, я и впрямь напуган! Женщина, которая выглядит как богиня, и целуется как дорогая шлюха, действительно опасна, все верно. Но ее главное оружие вовсе не пистолет.
Она в ярости воскликнула:
– Да как вы смеете?!
Он рванулся вперед, пытаясь выхватить пистолет. Между ними начался поединок за обладание оружием. Когда пистолет в ее руке неожиданно выстрелил, Шанталь коротко и удивленно вскрикнула. Они застыли, потрясенные, уставившись друг на друга. Затем Скаут неуверенно отступил назад и взглянул на свое бедро. Оттуда, пульсируя, лилась кровь.
– Ты меня ранила, – тупо прокомментировал он, хотя все и так было очевидно. Затем в бешенстве заорал: – Ты меня ранила! Ты в самом деле ранила меня!
Секунду спустя его пронзила острая боль. Это подействовало на него так, словно ему прямо в перчатку вратаря резко ударил мяч. Что-то взорвалось в его мозгу и рассыпалось искрами. Он опять взглянул на рану, затем на женщину, издал звериный рык и снова бросился на нее.
На этот раз острая боль пронзила его где-то у основания черепа, и он рухнул на мягкую почву джунглей. Сквозь кроны деревьев он разглядел над головой снопы цветных искр, сверкавших и разлетавшихся в вышине, словно в электрическом калейдоскопе.
Затем надвинулась ночь и поглотила все вокруг.
Шанталь пришла в ужас от такого неожиданного поворота событий.
– Mon Dieu! Зачем ты его ударил, Андре?
Человек, подкравшийся сзади к Скауту, теперь стоял подле него на коленях.
– Я испугался, а вдруг он ударит тебя!
– Я вполне и сама справилась бы. Он сильно пострадал?
– Я ударил его, чтобы он всего лишь потерял сознание.
Шанталь заметила сомнение в глазах напарника и несколько смягчилась, заговорив уже без упрека.
– Я знаю, ты так поступил, потому что боялся за меня. Спасибо. Но теперь нам надо быстро что-то делать.
Она тоже опустилась на колени, склонившись над неподвижным телом Скаута. Затем порылась у него в карманах и нашла носовой платок. С его помощью она наложила жгут на бедро выше пулевого ранения, испачкав при этом его кровью и свое платье.
