Кати впорхнула в кондитерскую. Официант Йожи пошел ей навстречу, низко кланяясь; полы его белой полотняной куртки при этом взлетали, как крылья гусей, готовящихся к отлету.
«А мы уже заждались тебя, Катика, ведь сколько дней не видали!» — говорил Йожи, а сам вынимал из кармана огромный красный гребень.
И он тут же стал расчесывать Катины волосы, белокурые и длинные, до самого пояса. Маргитка сидела в углу на на красивом троне, к которому вела лесенка, покрытая красным бархатным ковром. Увидев Кати, она вскочила и побежала к ней прямо по ковру.
«Я посажу тебя на самое лучшее место», — сказала она и вдруг подняла ее и посадила на стойку, где продавали мороженое.
И тут, откуда ни возьмись, появился Лаци Надьхаю. Он остановился возле Кати и стал дергать ее за руку, чтобы она и ему дала попробовать мороженого. Кати страшно испугалась, что Маргитка сейчас выгонит их обоих. А Надьхаю все сильнее дергал ее за руку…
Кати открыла глаза. Тетя Бёшке трясла ее изо всех сил.
— Да вставай же! До каких пор можно спать! Быстренько, быстро! Пойдем записываться.
Кати понуро выбралась из постели.
— Где твой прошлогодний табель? — спросила тетя Бёшке.
— Там, где орехи…
— Где это? — так и вскинулась нетерпеливая тетя Бёшке. Кати не ответила, просто вышла молча на кухню и подняла крышку ящика. Она завладела этим ящиком, потому что тетя Бёшке пользовалась только одним его отделением — держала там дрова, — другое же, отгороженное фанеркой, оставалось пустым. Сюда Кати сложила все свои самые важные вещи: лесные орехи в красном клетчатом мешочке; подарок бабушки; синюю, как небо, шелковую шаль, которая когда-то была мамина; нанизанные на веревочку дикие каштаны, пустую раковину от улитки и прошлогодний табель. Кати выудила табель и отнесла его в комнату тете Бёшке. Правда, до этого она сунула за пазуху полученный вчера белый конверт, который перед сном спрятала в ящик.
Тетя Бёшке заглянула в табель и только охнула:
— Боже милостивый!
Кати натянула кофту, надела юбку, всю в больших розах, и с веселой гримаской вытянулась перед тетей Бёшке.
— Пошли! — сказала она.
Какой крик подняла тут тетя Бёшке, лучше и не вспоминать!
— … Сейчас же раздевайся и отправляйся на кухню мыться! — приказала она.
«Ну, если она и с Лали, с женихом своим, будет так обращаться, то и трех дней не пройдет, как она уж вернется», — горестно подумала Кати. Тетя Бёшке вышла за ней следом на кухню, так что пришлось и в самом деле взять таз, плеснуть в него воды и поставить на скамеечку. Всей спиной Кати чувствовала, что тетя Бёшке не спускает с нее глаз, поэтому ей не оставалось ничего иного, как опустить руки в таз и поболтать их там в холодной воде. Наконец, с крайней неохотой, она взялась и за мыло. Но мыло, как видно, было на ее стороне, потому что тотчас выскользнуло из руки и, прокатившись по каменному полу, влетело прямо под ящик.
«И пропадай там пропадом!» — посоветовала Кати и уже потянулась за полотенцем.
— Ты что же, и не собираешься мыло поднимать?! — обрушилась на нее тетя Бёшке.
Кати, как человек, которому решительно некуда спешить, удобно устроилась на корточках подле ящика и неторопливо стала шарить под ним рукой. Вдруг она вытащила маленькую кастрюльку и очень обрадовалась; быстренько поймала муху и с кастрюлькой пошла к крану, чтобы набрать воды и поучить муху плавать.
— Да ты с ума меня сведешь! — закричала тетя Бёшке и так дернула Кати за косу, что мыло чуть не само выскочило из-под ящика.
