– Что вы, я мирный человек, – пролепетала Санди. – Вам нечего бояться. Где находится ваше королевство?
– Там. – Юноша показал глазами на картонную коробку. – Я вынужден всегда носить его с собой, чтобы им не завладели враги.
– Мне хотелось бы взглянуть… – осмелела Санди.
– Только не здесь! – отрезал Декстер, испуганно вздрогнув. – Слишком ветрено.
Он медленно повернулся к собеседнице и, прищурившись, посмотрел ей в глаза.
– Вы не врач, – вдруг сказал юноша, – вы сумасшедшая, я сразу это понял. Вернее, начинаете сходить с ума… Вы еще не догадываетесь, но больше ничего от вас не зависит. Вопрос времени. Я не ошибаюсь в таких вещах.
Санди изо всех сил стиснула челюсти; ей было трудно выдерживать этот взгляд, мысли путались в голове.
– Да, – повторил Декстер Маллони. – Вы становитесь безумной, поэтому пришли сюда. Захотели посетить место, которое скоро станет вашей новой резиденцией. Не обижайтесь… Я уверен, что и Роуз того же мнения. Мой вам совет: не сопротивляйтесь, смиритесь со своим состоянием, и тогда не придется тратить время впустую. Если останетесь у нас, я вам покажу отличные местечки в парке, где можно спокойно погреться на солнышке.
Они провели вместе целый час, но Санди больше ничего не удалось добиться от юноши. Решив, что на первый раз хватит, она с облегчением отказалась от дальнейшей борьбы. Напрасно Санди полагалась на свое умение обращаться с психически больными людьми: проницательные глаза Декстера вывели ее из равновесия. «Он меня раскусил, – думала Санди, направляясь к выходу. – Увидел кое-что, не укладывающееся в рамки профессионального интереса. Маленький мерзавец!»
Осознав, что стала полностью прозрачной для глаз других людей, Санди впервые по-настоящему испугалась.
На следующий день в тот же час Санди вновь оказалась в парке и затем приходила туда все последующие дни. Пытаясь придать своим посещениям какой-то смысл, она начала составлять список симптомов, которые проявлялись в поведении Декстера. Под первым номером в нем значились однообразные движения, повторяющиеся в четкой последовательности, обычно характерные для острой фазы болезни. Руки юноши, лежавшие на крышке картонной коробки, жили собственной жизнью, действуя в неизменной манере и исполняя довольно сложный ритуал: три постукивания параллельно расположенными большими пальцами, подъем указательного пальца левой руки, постукивание двумя мизинцами шесть раз, то же с указательным пальцем левой руки… Даже разговаривая, Декс выдерживал заданную очередность движений, ни разу не допустив ошибки! Вся жизнь юноши теперь подчинялась болезненному ритму, превращавшему его в робота. Сандра смогла в этом убедиться, поскольку долго наблюдала за своим подопечным издали, с момента его выхода из корпуса, стараясь по возможности хронометрировать его движения. Она пришла к выводу, что Декстер подсчитывал шаги во время передвижения и никогда не изменял маршрут прогулки. Однажды, случайно уменьшив ширину шага, юноша «исчерпал» положенное количество шагов, не дойдя до скамейки, на которой обычно сидел. Остановившись от нее метрах в двух, Декстер так и не сумел сделать два дополнительных движения, чтобы достигнуть цели, и застыл как столб. Во власти все возраставшей тревоги, он в недоумении уставился на скамейку и не знал, что предпринять. Окажись скамейка на другом краю пропасти, вряд ли Декс счел бы ее более недосягаемой, чем теперь. Неспособность дойти до места назначения без нарушения «священного ритуала», пленником которого он был, заставила Декстера развернуться и проделать обратный путь до своей палаты, после чего была предпринята вторая попытка. Правда, Сандре еще не приходилось видеть больного во время приступов необъяснимого гнева, которые являются классическим симптомом болезни и возникают без какой-либо провокации со стороны. Что-то ее настораживало в поведении юноши, возможно, слишком логичное построение его бреда, который в полном смысле отвечал понятию «систематизированный». У подростков и молодых людей бред чаще всего бессвязный, не организован в стройную систему, не подчинен глобальному видению мира. Декс же производил впечатление на редкость сознательного сумасшедшего, прилежного чиновника на службе безумия. Не симулянт ли он? Но выводы было делать рано.
