Он встал, подошел к бару, находившемуся в углу кабинета, налил в стакан виски и выпил залпом.
– Я старею, – продолжил седоусый мужчина. – Во время недавнего похищения у меня вновь открылась язва. Больше я не выдержу такого напряжения. Меня гложет постоянный страх. Антония не отдает себе отчета, она живет в своих грезах. Когда у нее очередной ребенок, она в эйфории, для нее это новый виток счастья…
– Мне наплевать на твои душевные муки, – прервал Декстер излияния принца-консорта. – Я – потерпевшая сторона и требую возмещения ущерба. Ты нас отвезешь домой, и я наведу в королевстве порядок. В одном ты прав: старик не может все взять в свои руки, а ведь Антонии нужна хорошая узда!
Андрейс нахмурился и сделал рукой предостерегающий жест, однако выразить свои соображения он не успел: в дверь позвонили.
– Это мой адвокат, – пробормотал он.
– Мы побудем пока в зале ожидания, – объявил Декстер. – Тебе нужно поскорее забрать деньги и, главное, держать язык за зубами.
Чтобы убедить его в своей решимости идти до конца, парень схватил с письменного стола что-то вроде небольшого кинжала, по-видимому, используемого в качестве разрезного ножа, и сунул за брючный ремень.
У Робина возникло жгучее желание убежать, и только уверенность, что Декстер, не задумываясь, всадит нож между его лопаток, помешала ему броситься к двери. Он проследовал за ним в приемную и сел на один из диванов. В приемной появился мужчина средних лет с надменным выражением лица. Он бросил рассеянный взгляд в сторону двух плохо одетых мальчишек, развалившихся на диване, и вместе с Андрейсом прошел в кабинет.
– Видел чемодан в его руке? – ликовал будущий суверен. – Набит до отказа банкнотами! С таким капиталом дела в моем королевстве пойдут на лад.
Как только адвокат удалился, Декстер решил поскорее покинуть опасное место. Андрейс был взвинчен, и казалось, что он вот-вот затеет скандал, все поставив на карту. Почувствовав это, Декстер вцепился в его руку так, что седоусый скорчился от боли.
– Без глупостей! – угрожающе прошипел он. – Выходим отсюда как добрые приятели, пересекаем холл и быстро забираемся в машину.
Андрейсу пришлось покориться. Он взял чемоданчик и выключил свет. Для налетчиков все могло сорваться каждую минуту. Декстер опустил правую руку в карман и многозначительно поигрывал ножичком, украденным из кабинета. Когда они проходили мимо портье, Андрейс напрягся, открыл рот, но удержался и промолчал. Переступив порог здания, трио сразу же направилось в подземную стоянку.
– Пустое дело, – снова принялся вразумлять их мужчина. – Антония и не подумает вас признать. Она посмотрит на вас так, словно впервые видит. Трудно это представить, но увы…
Декстер не удостоил его ответом. Андрейс еще раз вздохнул и остановился перед большим черным автомобилем с тонированными стеклами. Достав из кармана крохотную коробочку, он нажал на нее пальцем, и двери машины открылись. Робин нашел эту операцию весьма любопытной, напоминающей магические действия жрецов. Они уселись в автомобиль. Декстер занял место рядом с водителем, очевидно, чтобы наблюдать за ним во время поездки. Машина плавно въехала на бетонную эстакаду и встроилась в поток городского транспорта. Андрейс все время молчал. Робин не спускал глаз с его морщинистого затылка, поросшего седыми кустиками волос. Старость наложила неизгладимый отпечаток на плоть принца-консорта. Робину вспомнилась иссохшая, иссеченная глубокими трещинами резина старых шин, наваленных кучей за зданием фермы у Джудит Пакхей, его… матери. Что и говорить, Андрейс был стар, изношен. Смешавшись с толпой мира, который Антония называла «внешним», он потерял свою значительность, от былой импозантности ничего не осталось. В то время когда Робин поджидал его у входа, мимо проследовали не менее трех десятков стариков куда более представительных, чем он. За пределами замка фигура Андрейса становилась мелкой, невыразительной. Королевский нимб, сверкавший вокруг его головы, внезапно погас в потоке солнечных лучей «внешнего мира». Не могло ли случиться того же и с Антонией?
