На пороге ночи - страница 128
Разве не в этом упрекала его Антония перед тем, как выгнать из дома? Значит, всему свое время? Время жить в замке, и время встретиться с черным снегом «внешнего мира»? Робин уже не так наивен, чтобы удовлетворяться раем в миниатюре, островком блаженства, огороженным высокими стенами. Ему нужно что-то другое. Что? Он не мог определить, но это другое не имело отношения к золоченой клетке Антонии. Если бы Робин знал, куда пойти, он крикнул бы Фрицо Маццоле: «Остановитесь, выпустите меня, продолжайте путь одни!»
Но у мальчика не было знакомых, кроме Джудит и Джедеди Пакхей, и он не хотел бы вновь очутиться в лапах старика.
Собственная слепота приводила Робина в ужас. Его преследовали слова Пако, сказанные им в день ухода. Театр, выразился маленький мексиканец, комедия … А потом и Андрейс это подтвердил. Мальчику вспомнился их последний разговор на кухне. В памяти всплыло озабоченное лицо принца-консорта, отводившего взгляд. В чем тогда пытался Андрейс его убедить? Разве не намекал он, как и Пако, на комедию, которую разыгрывал в угоду жене? Он, Робин, оказался последним глупцом, предпочел отвернуться от правды, выдумав детскую сказку об испытании, в то время как ему просто давали от ворот поворот!
Он принял желаемое за действительное.
Робин вздрогнул. Ладони стали влажными, и он вытер их о брюки.
«Декстер мне не брат, – пронеслось у него в голове. – Еще одна жертва Андрейса и Антонии. Мой предшественник. Его выставили за дверь, когда он подрос, и началось мое царство. Когда я стал слишком большим, отпустили на свободу и меня. В настоящий момент Антония и Андрейс воспитывают нового ребенка, которого похитили совсем недавно. Продержат его у себя десяток лет, а потом… Потом все повторится. До Декстера был кто-то другой – Уильям ». Робин мысленно перелистал страницы альбома в голубой обложке, найденного в библиотеке. Уильям, Декстер… Он-то думал, что это его братья. Несчастные братья, загубленные большевиками.
«Мы все похожи, потому что Антония похищала один и тот же тип младенцев, – рассуждал Робин. – Внешнее сходство – вот единственное, что нас связывало».
Боже! Ведь он все знал, знал с самого начала! Андрейс ему не лгал. Значит, он один несет ответственность за свою чудовищную ошибку. Он убаюкивал себя фантастическими историями, не желая знать правду об их расставании. Антония и Андрейс не были его родителями. Психолог Сандра Ди Каччо не собиралась вводить его в заблуждение, как ему тогда представлялось, а хотела помочь.
«Моя настоящая мать – Джудит Пакхей, – подумал Робин, и у него сжалось сердце так, что он вонзил ногти в ладонь. Моя семья – это Бонни, Понзо, Дорана и… Джедеди».
Ему показалось, что его сейчас вырвет. Голова закружилась, глаза заволокло черной пеленой. Почувствовав, что может потерять сознание, Робин лег на сиденье.
Джудит Пакхей… и этот отвратительный старик.
Какое заблуждение! А он-то обращался с ними свысока, словно персона королевской крови. Шут гороховый. Как же он был смешон, сын бедной крестьянки, возомнивший о себе невесть что, полный нелепых претензий, с головой, нашпигованной дурацкими сказками!
«Вот почему Декстер сошел с ума, – догадался Робин. – Он не вынес возвращения к реальности и предпочел остаться в воображаемом мире. То же ждет и меня, если я не положу этому конец».
По лбу мальчика струился холодный пот, сердце бешено колотилось. Фрицо, который наблюдал за ним через зеркало заднего вида, спросил, не заболел ли он.
– Укачивает, – солгал Робин. – Я не привык долго находиться в машине.
– Не вздумай блевать, – грубо сказал Декстер. – Уже близко.
Однако им понадобилось еще около часа, чтобы добраться до центра города, название которого Робину ни о чем не говорило. Постепенно низенькие домишки сменились более солидными строениями. Все чаще современные конструкции из стекла и стали соседствовали со зданиями классической архитектуры в стиле Тюдор. Робин нашел, что смешение столь разных культур портит облик города, лишая его гармонии. Узкие, грязные улицы, заполненные нищими в рваных лохмотьях, выходили на широкие улицы с шикарными витринами. Роскошь и нищета, блеск и убожество.
