Чарли мог бы сказать то же самое о себе, но промолчал. Зато решился, наконец, задать вопрос, который все время вертелся у него на языке:
– А у вас, Вайолет, что, неприятности? Она вздрогнула и подняла голову. В сумерках его профиль был еле различим.
– Неприятности? Ну, разумеется. Вот, машина сломалась, а денег на ремонт у меня нет.
– Да я не машину имел в виду. Я говорю о других неприятностях.
У Вайолет сжалось сердце.
– А почему вы спрашиваете?
– Моя работа научила меня видеть то, что не лежит на поверхности, – ответил он, не отрывая глаз от шоссе.
Значит, он ничего не знает о ней.
– То, что у меня сломалась машина, еще не дает вам права отправить меня в психиатрическую лечебницу или в тюрьму. Ведь так?
– А вы, я вижу, себя в обиду не дадите.
– Ну, посудите сами, будь у меня желание излить душу, неужто я бы выбрала для этого техасского рейнджера? – вызывающе спросила Вайолет.
– Но ведь я сейчас не при исполнении служебных обязанностей, – поддразнил он ее.
А что, если правда взять и рассказать кому-нибудь о давно преследующих ее страхах, давлении и всех разочарованиях, которые она испытала в жизни? Просто положить голову на широкую грудь Чарли Парди и поплакаться. Трудно даже представить, какое бы это принесло облегчение!
Но нет, она не настолько наивна. И прекрасно понимает, что Чарли всегда верен своему долгу, неважно, на службе он или нет. Кроме того, она очень боялась, что до Рекса могут дойти слухи о них с Сэмом. Это могло навести его на след. Так зачем подвергать себя опасности и вмешивать в это дело Чарли? Ну уж нет. Ее прошлое останется только с ней, и больше никто о нем не узнает.
– Благодарю, Чарли, – ответила она как можно более беззаботно, – но, право же, это малоинтересно.
Он мельком взглянул на Вайолет – лицо ее было непроницаемо. Он уже почти не сомневался, что она что-то скрывает. Ему бы сейчас самое время развернуть машину и поехать обратно в Рюидосо. Но увы! Чарли далеко не всегда прислушивался к голосу разума.
– Сэм сказал, у него астма.
– К счастью, пока еще не хроническая. Но это было одной из причин, по которым мы уехали. В Амарилло очень пыльно и ветрено. Для астматиков там неподходящий климат.
Пыльно и ветрено! То же самое можно сказать о любом клочке земли между рекой Бразос и Канадой.
– Еще он сказал, что его папа теперь на небе.
Это так?
Вайолет не была уверена, что Брент после смерти попал на небеса. За те семь лет, что она его знала, он успел превратиться из влюбленного мужчины в холодного, чужого человека. Но, желая смягчить боль потери, Вайолет убедила сына в том, что его папа ныне среди ангелов.
– Отец Сэма погиб в авиакатастрофе. Его самолет попал в грозу, – объяснила она, ласково глядя на спящего Сэма.
– Он был летчиком?
– Да, стал летчиком, так как это было нужно для его работы.
– Чем же он занимался?
Вайолет помолчала. Но не ответить нельзя – это может вызвать лишние подозрения.
– Он.., мм.., продавал продукцию одной мясоперерабатывающей компании.
Они миновали несколько домов. На небольшом строении, возле шоссе, Вайолет прочитала:
«Почтовое отделение Хондо. Нью-Мексико».
Она очень удивилась. Эту кучку домов и поселком-то не назовешь, а почтовое отделение здесь есть. Но, возможно, в этих горах живет больше людей, чем можно увидеть из окна мчащейся машины.
– А вы выросли здесь? – вырвалось у Вайолет, когда пикап свернул с шоссе на север, на посыпанную гравием грязную дорогу.
– Мы с матерью сначала жили в Ла-Крусе, а когда мне исполнилось пять лет, перебрались сюда. Тогда-то мои родители поженились.
Вайолет понимала, что ее любопытство совершенно неуместно. Завтра, ну максимум послезавтра она найдет для них с Сэмом подходящее жилье и распрощается с Чарли Парди. Чем меньше она о нем знает, тем скорее его забудет. Но она все-таки не удержалась и спросила:
– Значит.., значит, когда вы родились, ваши родители были не женаты?
Свернув на проселочную дорогу, Чарли заметно сбросил скорость. Несмотря на сгущающиеся сумерки, Вайолет различила за окном кусты полыни и редкие островки сосен на живописных холмах. Вся эта красота действовала на нее так же сильно, как и обаяние мужчины рядом с ней.
