Дэвид пытался разглядеть контуры зорба, в котором очутилась его рука и плече, когда голубь сверзился с крутизны небес. Этот символ мира, вместо оливковой ветви, наградил правый глаз Дэвида жидким пометом. Запылали и веки и брови, словно известь пушинкой прилипла к роговице. Казалось, оба глаза перестали видеть. Их застило пеленой боли и слез…
ВРЕМЯ вновь ускорилось, забилось крыльями уносящегося голубя.
… и Дэвид пропустил удар с левой, так и не видя как его атакуют. Он резко дернулся, уйдя от ударов назад и моргая так часто, как только можно. Жилистый не собирался отступать. Но Дэвид пошел в отмах и вертелся как на горячей сковороде, встречая кулаки противника ударами предплечий.
Мятежник времени обтер глаза и дальше все закончилось быстро. Он всадил локтем в голову, и безотказной серией приемов откинул жилистого к шлакобетонной стене гаража. И пробив боковой в печень, за секунду превратил последнего из хищников в тихую овечку.
Можно было продолжить и довести дело до морга, но он не стал.
«Зачем остервенело продолжать биться с теми, кто уже повержен?»
Дэвид немного выждал, переводя дух. Посмотрел на королеву всего этого бала и пошел к пакету с бутылками, оставленному жилистым чуть поодаль. Открыл минералку и ополоснул лицо. Ткань разорванной олимпийки прилипла к окровавленному боку. Но, на счастье, рана была поверхностной.
От этой новости Дэвид даже задышал по-другому.
Вся шобла живописно корчилась на бетонных плитах.
Девушка в беспомощном ужасе поглядывала на дело его рук.
Дэвид выплюнул кровавую тягучую слюну и обратился к ней:
— Глазеть на меня бесполезно. Ненавижу задир. Эти мерзавцы катились по наклонной и думали, что могут портить жизнь кому угодно. Теперь будут держать друг друга на привязи. Меня вспоминая.
Он выглядел почти спокойным, когда, повернувшись к ней спиной, направился прочь. Натерпевшись серьезного страха, девушка не желала оставаться, и поплелась за Дэвидом следом.
— Небось гордитесь собой? А за такое-сажают, — неожиданно ядовито произнесла она:-Вам легче сказать-чем сами догадаетесь.
Оскорбленный в лучших чувствах, он сбавил шаг:
— Так ты с гонором?
Девушка остановилась, зачем-то одергивая юбку.
— Давай лучше не усложнять, — пытаясь перевести все на шутку, предложил агент времени:-Думай, что они пали жертвой твоего очарования.
— Я совсем не об этом…
Дэвид определенно почувствовал, что она восприняла последние его слова, как заигрывание.
— Надо как-то по-другому. Более по-человечески, — оставаясь в плену своей ветрености, возразила ему девушка.
— Правда что ли? — Дэвид пытался быть терпеливым, но у него это плохо получалось. — После такой драки я бываю немного строг. Уж прости меня за прямоту. Знаешь сколько наркоманов умирает в год через инъекцию грязным шприцем? Не в курсе?
Девушка начала отставать. Весь ее запал тут же угас.
— У меня глаз на мелочи, — показывая собственную невозмутимость, отметил Дэвид:-А у тебя, в маленьком кармашке на груди кофточки, лежит косяк травы. Или что похуже?
Девушка раскрыла яркий онемевший рот.
Взгляд Дэвида остекленел:
— Те, кто распространяют наркотики, для меня страшнее педофилов и серийных убийц. Одни-такое дерьмо обходят. Другие в него наступают. Ты пичкаешь себя этой дрянью. И, видимо, задолжала. Не думая, чем придется расплачиваться.
Девушка судорожно всхлипывала, шмыгала носом и размазывала по щекам потекшую тушь.
«Наконец-то она перестала вести себя как призовая кобылка.»
Поселившееся в Дэвиде ощущение необходимости этого поступка заставило его добавить:
— Выше нос. Полезней всего сейчас будет поскорее сменить адрес, по которому эти архаровцы могут тебя без труда отыскать. И наказать за общие неприятности. О чем сейчас подумала-тем и живи.
Девушку как ветром сдуло.
Двигаясь в темпе, спустя двенадцать минут Дэвид вцепился в перила и поднялся по ступеням железной лестницы наверх. Он не успел постучаться в жилой фанерный кунг сторожки, как дверь открылась. На пороге стоял пузатый здоровяк, от которого остро несло потом. На нем была заношенная тельняшка, шорты в каких-то пятнах, а на ногах вьетнамки. Его рязанская физиономия расплылась в щербатой улыбке.
