Полковник восхищался организацией эвакуации войск, подчеркивал, что она не идет ни в какое сравнение с эвакуацией англичан из Дюнкерка. Позднее нам стало известно, что за период с 1 по 16 октября из Одессы было вывезено без каких–либо потерь пять дивизий общей численностью 86 000 бойцов и командиров, более 1150 автомашин, свыше 3600 лошадей, около 500 орудий, много другой боевой техники и оружия. За это же время было эвакуировано более 15 000 жителей города[11].
К вечеру 17 октября мы прибыли в Севастополь и ошвартовались в Стрелецкой бухте. Вскоре сюда подошел и тральщик «Взрыватель». Он шел в конце конвоя, и ему пришлось труднее, чем нам. Но потерь в людях корабль почти не понес.
Мы уже знали, что эвакуация Одессы явилась для врага полной неожиданностью. Посадке войск и переходу конвоя он, по существу, не оказал существенного противодействия. Надо отдать должное маскировке наших войск, мерам, предпринятым для дезинформации противника. Введенный в заблуждение, он почти весь день 16 октября вел обстрел города, не решаясь атаковать его. Вражеские части вступили в Одессу лишь 17 октября, когда конвой с войсками уже прибыл в Севастополь.
Облегчили эвакуацию Одессы и активные оборонительные действия наших войск на Перекопском перешейке, приковавшие к себе основные силы вражеской авиации.
Несколько позже успешно прошла эвакуация и частей Тендровского боевого участка. Личный состав этих частей с честью справился со своей задачей. Тендра была ключевой позицией в обороне Одессы с моря. Удержание косы давало Черноморскому флоту возможность бесперебойно снабжать защитников Одессы всем необходимым, а затем и осуществить их эвакуацию.
Доставленные в Крым войска Приморской армии приняли активное участие в боях за полуостров, особенно в героической обороне Севастополя.
22 октября 1941 года «Щит» вернулся в Севастополь из Новороссийска, куда мы ходили в составе конвоя. Узнав о нашем возвращении, вечером на тральщик пришли сотрудники флотской газеты «Красный черноморец» Александр Баковиков, Ян Сашин и Лев Длигач.
Мы с Баковиковым давние друзья, вместе кончали военно–морское училище. И служить нам довелось на одном флоте. Александр Васильевич был назначен на крейсер «Коминтерн» командиром зенитной батареи, некоторое время служил помощником командира крейсера, а потом его перевели во флотскую газету.
В редакцию он попал, конечно, не случайно. Еще в юности Александр увлекался поэзией, в училище писал стихи, с которыми выступал на вечерах художественной самодеятельности. Его стихотворения отличались задушевностью, проникновенностью и очень нам, курсантам, нравились. Сам он был скромным, даже застенчивым, но обладал удивительным даром располагать к себе окружающих. Впрочем, мне кажется, это — свойство даровитых людей.
Баковиков и его товарищи вызвались провести на корабле литературный вечер. Мы конечно же одобрили это предложение. К сожалению, я был очень занят по службе и не смог присутствовать на вечере. Как потом рассказывал Никита Павлович, встреча экипажа с журналистами прошла интересно. Особый успех выпал на долю Баковикова. Он читал свои новые юмористические рассказы. Героем их был небезызвестный бравый солдат Швейк, но у Баковикова он действовал уже в иной обстановке. Швейк очень ловко издевался над гитлеровскими офицерами, пытавшимися принудить его воевать против Страны Советов. В тот вечер на корабле было много смеха. Усталость как рукой сняло.
А ночью меня разбудил дежурный по кораблю. Он доложил о поступившем приказании командира ОВРа — «Щиту» к 6.00 ошвартоваться у причала Сухарной балки, где будут даны указания о дальнейших действиях. Догадаться о характере предстоящего нам боевого задания нетрудно — к этому причалу за чем–либо другим, кроме боеприпасов, корабли не ходят. Но артиллерийские погреба мы уже пополнили. Значит, придется принимать мины.
Мои предположения оправдались. На причале, к которому мы подошли, стояли на тележках тридцать мин типа «КБ‑3» (КБ — значит корабельные большие). Мы начали принимать их на борт.
Вскоре к причалу подошел тральщик «Якорь», которым командовал старший лейтенант Петр Никанорович Щербанюк. Он должен был принять столько же мин.
