- Ты что себе думаешь, Джума? Ты хоть в зеркало смотришься? Погляди на себя в профиль! Отдадим приказ: у входа в управление поставить весы, каждый раз Агрбу взвешивать, каждый день он должен убывать на полкилограмма. Ты посмотри на свой живот! Разве это живот сыщика?! Это же брюхо беременной на седьмом месяце!
- А что я могу поделать? Это от мамалыги, - оправдывался Агрба, непроизвольно погладив свой живот под желтой сорочкой, вывалившийся поверх брюк. - Вы когда-нибудь мамалыгу ели? Я вас угощу, сам делаю, пальчики оближите, товарищ полковник.
- Хочешь, чтоб и я сравнялся с тобой? - усмехнулся Проценко. - Ты за сколько бегаешь стометровку?
- Уже забыл. В нашей работе в задницу спидометр нужен не стометровки считать, а десятки километров, сами знаете.
В это время зазвонил телефон. Проценко снял трубку:
- Слушаю... Проценко... Так... Где?.. Так... Когда? Хорошо... Кто сообщил?.. Понятно, - он положил трубку, повернулся к Агрбе: - Труп, Джума. Выезжай. Музей этнографии и художественного промысла. Там уже кто-то из райотдела есть.
- Тогда я зачем?
- Труп-то не бомжа. Профессор Гилевский.
- Вот вам внеочередная сегодня моя стометровка, - поднялся Агрба, подтягивая брюки, тщетно пытаясь втиснуть в них живот.
Звонок дежурного по прокуратуре застал прокурора следственного управления Михаила Михайловича Щербу за ужином. Дожевывая кусок вареной говядины, он приговаривал: "Да... да... Понятно...", в такт словам кивая головой, затем ответил дежурному:
- Дайте-ка подумать... Скорик в командировке в Песчанском районе, там убийство... Войцеховскому позвонили?.. Хорошо... Вызывайте Паскалову... Кто из судебных медиков? Котельникова?.. Хорошо, связывайте всех... Милиция знает?.. Я приеду минут через сорок, - он повесил трубку.
Час назад он только пришел с работы, уставший, издерганный за день грузный пожилой человек. Едва успел поужинать... На тебе - труп... Что там? Убийство? Самоубийство? Несчастный случай? Инфаркт, инсульт?.. Конечно, хорошо бы Скорика туда, но он в районе... Паскалова новенькая, малоопытная... Ну, а как становятся опытными? Виктор Скорик тоже пришел из городской прокуратуры в областную еще зеленым, поднаторел...
Милиционер, дежуривший в холле, вскинул глаза на вошедшего, узнал в нем Щербу, козырнул. Щерба поднялся лифтом к себе. У его двери стояла уже следователь Кира Паскалова.
- Войцеховского еще нет? - спросил ее Щерба.
- У себя, - ответила.
Он отпер кабинет.
- Заходите, - сказал, пропуская ее вперед.
Она была высокая, худощавая с неприметным лицом в раме льняных волос, гладко расчесанных, с завитушками на концах. Щерба знал, что ей двадцать девять лет, муж офицер-ракетчик где-то недалеко, работала какое-то время в военной прокуратуре, оттуда не без протекции, как он понимал, перешла к ним в областную. Он сразу почувствовал ее неопытность, отметил, что ее это не смущало, и еще отметил четкую логику ее мышления, немногословие, ровность в отношениях с людьми, и к своему удивлению, начитанность, что, как он знал, увы - не часто встречающееся ныне достоинство среди юристов нового поколения. "Ты-то много сейчас читаешь?" - огорченно спросил он себя.
- Вы посидите, Кира Федоровна, я сейчас, - он вышел и направился в кабинет криминалистики к прокурору-криминалисту Адаму Генриховичу Войцеховскому.
- Ну что? - спросил Войцеховский, подняв голову.
- С вами поедет Паскалова. Скорик в районе.
- Для разнообразия можно и Паскалову, - ответил Войцеховский. Они не были подчинены друг другу, обладали в известном смысле автономией, но оба подчинялись начальнику следственного управления. - Вы-то тоже не поедете?
- Не поеду... Адам Генрихович, заскочите, пожалуйста, по дороге к судебным медикам, к вам подсядет Котельникова.
- Ладно, - он встал. - Можем ехать...
Втроем они спустились вниз, вышли на улицу. Дежурная машина криминалистов - автобус-"рафик" - стояла у подъезда.
- Вас отвезти домой? - спросил у Щербы Войцеховский.
- Нет, я троллейбусом...
Минут через тридцать они были в музее. Перед входной дверью стоял милиционер. Вошли в пустынный полутемный холл. Войцеховский не знал, куда дальше идти.
