— Так, надеюсь, лучше?
— Гораздо, — подтвердил Тим. — На нормального человека стала похожа… Если хочешь пельменей, то возьми и отвари. Всё к твоим услугам: кастрюля, электроплитка, вода и холодильник, где лежит пакет с пельмешками.
— Спасибо, сыта. Мы с Мэри уже пообедали в испанском ресторане… А пивко, пожалуй, лишним не будет. Можно, я глотну из твоей банки?
— Нельзя.
— Почему?
— По кочану. Если хочешь пива, то возьми из холодильника новую банку.
— Ну, и пожалуйста, — обиженно фыркнула Илзе. — Обойдусь и без пива. Не очень-то и хотелось, честно говоря…
— Ты для этого сюда и пришла?
— Для чего — для этого?
— Чтобы демонстрировать мне новинки женской моды и дуться по пустякам?
— А что, нельзя?
— Можно, конечно. На правах подруги юности, — тяжело вздохнул Тим. — Кстати, кое-кто обещал — «поделиться некоторыми соображениями». Обещала — делись.
— Ну, это не совсем соображения… Ты же велел выискивать — на экране монитора — всякие странности, нестыковки и непонятки?
— Велел. Значит, что-то подметила?
Илзе включила ноутбук и, немного поколдовав над клавиатурой, пригласила:
— Прошу, сеньор защитник дикой природы, любуйся.
— Это же Баренцбург?
— Ага, он самый. А по нему прогуливаются-перемещаются штук сорок (пожалуй, даже больше), ярко-жёлтых «засветок».
— Что из того? Здешние северные олени, они очень добрые, мирные и доверчивые. Потому как непуганые. Вследствие чего частенько наведываются в населенные пункты с визитами вежливости. Хотя…
— Что такое?
— Многовато их, если вдуматься, на этой картинке. Ну, пяток. Ну, десяток… Более сорока голов? Многовато будет. Многовато.
— А другой странности ты не заметил?
— Нет, к сожалению. Объясни, если, конечно, не трудно.
— Не трудно, — горделиво улыбнулась Илзе. — «Засветки» ведут себя по-разному. Вот, эти три, а также эти четыре, они очень медлительные и передвигаются только по поселковым окраинам. А все остальные — избыточно шустрые, беспокойные и странствуют практически по всем улицам… Почему такая разница в поведении?
— Не знаю, — задумчиво взъерошив белобрысый «ёжик» на голове, признался Тим. — Будем выяснять уже на месте. Что ещё?
— Перемещаемся в другой квадрат… Это — хорошо тебе знакомая земля Хеэра. Олени, олени, олени. То бишь, «засветки» — в нашем конкретном случае. Более сотни… Я прочла в Интернете, что северные олени Шпицбергена не собираются в стада. То есть, живут либо парами, либо небольшими компактными группами. Но там ничего не было сказано об оленях-одиночках… А что мы наблюдаем на экране? Вот, одинокая «засветка». И вот, и вот, и вот. Причём, я наблюдаю за этими «одиночками» с самого утра. За это время они даже не попытались приблизиться к другим северным оленям… Почему?
— Не знаю. Будем выяснять уже на месте. У тебя всё?
— Если бы, — печально усмехнулась Илзе. — Подожди, сейчас переместимся… Ага, это уже другая тундровая долина. Смотри, две «засветки» передвигаются бок о бок, словно бы склеенные. А тут целых три… С чего бы это, вдруг, олешки надумали передвигаться по тундре шеренгами? Причём, заметь, только по этой конкретной долине?
— Не знаю. Будем выяснять уже на месте. У тебя, надеюсь, на этот раз…
— Да всё, всё. Успокойся и не нервничай… Ой, что это?
В комнате резко стемнело, а по оконным стёклам что-то бодро защёлкало.
Илзе подошла к окну и, всплеснув руками, сообщила:
— Представляешь, зима вернулась. Над городом туча зависла — иссиня-чёрная, страшная, практически на полнеба. Снежная крупа — наискосок — падает из означенной тучи. Ещё немного, и самая натуральная метель образуется.
— Конечно, образуется, — согласился Тим. — Это вы с Клыком, понятное дело, сглазили. С самого утра настойчиво пели дифирамбы отличной погоде и пафосно возвещали о приходе тёплого лета. Вот, и допелись, оптимисты фиговы. Надо же было активно сплёвывать через левое плечо. И по дереву — в обязательном порядке — стучать. Темнота необразованная.
— Значит, наш завтрашний полёт отменяется? То есть, переносится на неопределённое время? Жалко очень. Очень-очень-очень. Я уже, понимаешь, настроилась. Досада какая. Даже всплакнуть — от расстройства — захотелось…
