К тому времени как я успела встать и оценить обстановку Андрей тоже оправился и поднимался на ноги, вид у него уже был не такой игривый и бодрый.
— Неужели я так плохо целуюсь? — поинтересовался парень. — Мне казалось, тебе понравилось.
Мое лицо начала заливать краска и я не могла контролировать свое смущение. Да, мне понравилось, только понравилось отнюдь не его прикосновение, а то, что нарисовал себе мой разум, но объяснить ему это я не могла. Теперь этот напыщенный индюк будет считать, что он бесподобен. Но если думать о нем, я даже не могла сказать понравилось мне или нет, поскольку мой разум воспринял все совершенно иначе.
— Это был отвлекающий маневр, — ответила я, держась на расстоянии и оценивая свои возможности и его силы.
— Побольше бы таких маневров, — ухмыльнулся он.
Видимо ударила я все же не так сильно, раз парень так быстро стал вновь игривым.
Я сделала небольшой шаг вправо. Мой пыл немного прошел и накативший недавно гнев под отступил и теперь уже я не рвалась напасть на парня сию секунду. Однако я чувствовала легкий зуд, где-то в руках. Которым кажется не хватало старых вечерних тренировок с сильным и местами беспощадным тренером.
— Ну, давай. Вымести на меня свой гнев, — неожиданно спокойно предложил парень.
— Я….
— Нападать будешь? Или мне первым?
Без какого либо перерыва после этих слов он сделал резкий выпад в мою сторону, я успела увернуться и его нога лишь немного задела меня. С полки снова что-то рухнула в этот раз с куда более сильным грохотом. Пожалуй, мы могли так все разгромить.
— Ты наверное теперь мечтаешь только о том, чтобы оказаться со мной в кровати, а не о драках. Не так ли?
Волна снова поднялась во мне.
Негодующе вскрикнув, я ринулась к нему. Мы вцепились, и я дралась уже не как боец, а скорее как обиженная девчонка. Он специально меня злил, мазохист какой-то. Ему что, нравится когда девушки его бьют?
В какой-то момент я отлетела к двери и упав на пол, внезапно поняла что больно ударилась плечом обо что-то, мало напоминающее стену. Задрав голову, я замерла от неожиданности, я лежала у ног Инги Петровны.
Что тут происходит? — голос женщины был строг, но в нем слышались нотки недоумения. Я растерялась, не зная, что ответить, потому что никак не ожидала ее здесь увидеть.
Дружеская потасовка, милые бранятся, только тешатся, — Андрей направлялся ко мне, протягивая руку, явно собираясь мне помочь подняться на ноги, словно минуту назад мы и не дрались вполне серьезно.
Я сама поднялась на ноги, проигнорировав его помощь. Подняв глаза на женщину, я почувствовала, как меня обжигает ее крайне недовольный взгляд.
- Мы отбываем свое наказание, — сказал Андрей, и женщина полностью переключила все свое внимание на него.
Я знаю. Похоже оно не слишком-то для вас обременительно.
Ни слова больше не говоря, она развернулась и покинула комнату.
- Я сейчас, отдышись пока, котенок, — задумчиво бросил мне Андрей, выходя следом.
Хотелось снова возмутиться, но он уже был за дверью. Парень слегка прикрыл ее за собой, но все равно осталась щелочка и я примкнула к ней. Они отошли почти к повороту коридора, и было очень плохо слышно.
- Искали меня, Инга Петровна?
— Да. С каких пор лучшие ученики отбывают наказания разбирая коробки? — в ее тоне слышалось недовольство. — Тем более без пяти минут выпускники.
- Все стоит попробовать пока ты еще студент, — похоже посмеиваясь замечает Андрей.
- Я хотела дать задание по практике, Алла Евгеньевна сейчас занята, поэтому с выпускниками в этой школе временно помогаю ей я. И от меня зависит многое. Ты один из моих лучших учеников, я бы хотела, чтобы ты тратил время не на бесполезное соблазнение первокурсниц, а уже начал посвящать свое время куда более стоящим вещам.
Дальнейшая часть разговора стала немного тише и как я не пыталась, разобрать не смогла.
Я отошла от щели, собрала с пола листы и посмотрела на списки.
Кто такой этот Андрей? Это вопрос, на который я возможно просто не замечала ответа.
Он убийца. Он не ученик этого места, он уже сросся с ним, и именно это меня всегда отталкивало от него. Он часть этого места, он на короткой ноге среди преподавателей, он уже один из них. И та моя частичка, которая по прежнему бунтовалась и хотела остаться чистой, всячески противилась его приближению ко мне.
