Хелена ощутила, как внутри нарастает ледяная паника. Она помнила это еще со времен пребывания в Сибири. Тогда девушка редко бывала в шахте, однако несколько раз ее спускали в подъемной клети в полной темноте на самую глубину. Там, внизу, при тусклом освещении, Хелена должна была помогать, постоянно опасаясь обвала шахты. Это врéзалось в ее память навсегда.
– Мы умрем, – прошептала она в темноте. – Мы все умрем.
Марти захныкал. Он нащупал руку девушки и вцепился в нее. Хелена сжала ладонь мальчика.
– Что за ерунда! – спокойно возразила Моана.
Тут же они услышали взволнованные крики Джеймса:
– Вы не ранены? Моана, Хелена!
– Нет! – крикнула в ответ Моана. – Все в порядке. Все целы.
Джеймс что-то ответил, но Хелена не разобрала. Девушка услышала, как парень стал разгребать обломки. Он пытался их освободить! Шахту вновь потряс грохот, и Хелена вскрикнула. Марти заплакал.
– Прекрати, иначе здесь все обвалится еще сильнее! – крикнула Моана. – Лучше отправляйся в деревню и приведи помощь. Нужно будет укрепить вход.
Несмотря на предостережения, Джеймс снова попытался грести. Заваленные девушки слышали, как он освобождал вход. Но, когда в штольне случился еще один обвал, парень прекратил работу.
– Я скоро вернусь! – крикнул он им, пытаясь их успокоить.
Хелену охватила дрожь.
– Мы все умрем, – повторяла она.
Моана подняла фонарик и осветила бледное лицо полячки.
– Это правда? – спросил Марти.
Моана покачала головой.
– Не пугай мальчика, – выругала она Хелену. – Конечно, мы не умрем, Марти. Я это точно знаю, поэтому сохраняй спокойствие. Джеймс скоро вернется.
– Тебе это говорят духи? – серьезно спросил Марти. – Мой папа считает, что маори – ненастоящие христиане: они верят в злых духов!
Моана рассмеялась, очевидно, совершенно не волнуясь.
– Мы верим в добрых духов, – сказала она. – Но они нам сейчас здесь не нужны. У нас ведь все хорошо, у нас есть вода и свет… Поэтому мы точно продержимся несколько часов, пока Джеймс не вернется с другими мужчинами.
Хелену это не успокоило. Девушка оцепенела от страха.
– А если шахта обвалится еще больше? – прошептала она.
Вполне могло так случиться, что остаток штольни обрушится и погребет их под камнями.
– Или если батарея в фонарике сядет?
Мысль о том, что придется провести много часов в непроглядной тьме, была почти невыносима. А потом ее тело пронзила резкая боль. Хелена схватилась за живот.
– Моана, я… мне кажется, ребенок выходит…
Моана осторожно положила руку на ее живот.
– Вот тебе раз, этого только не хватало, – пробормотала она и еще раз осветила фонариком Хелену. Глаза девушки округлились от ужаса.
– Я умру, – неустанно повторяла Хелена. – Я знала это…
– Сначала мы прибавим больше света! – постановила Моана, не реагируя на такие причитания.
– Марти, у тебя есть спички? У тебя они должны где-то быть.
– Да, – мальчик кивнул и нашарил в кармане грязной куртки коробок.
Моана чиркнула одной спичкой и попыталась зажечь керосиновую лампу. Со второй попытки ей удалось это.
– Ну вот! – довольным тоном произнесла она.
Хелена скрючилась в тесной пещере. Она ощутила влагу между ногами.
– Ты описалась, – констатировал Марти.
– Это воды отошли, – объяснила Моана. – Хелена, сейчас ты должна расслабиться, приляг или сядь… только не опирайся о стену. Вот возьми и подложи сумку под голову…
Моана позаботилась о том, чтобы полячке стало немного удобнее.
– Ты уже когда-нибудь делала это? – спросила Хелена с искрой надежды в голосе. – То есть… принимала когда-нибудь роды?
Моана покачала головой.
– Я надеюсь, Джеймс приедет до того, как начнется самое серьезное, – объяснила она не очень уверенно. Предстоящие роды, кажется, тоже выбили ее из колеи. – Впрочем… у меня ведь пять сестер, а я самая старшая. Все они родились у нас дома. И конечно, я кое-что знаю. Если это произойдет, значит, мы должны справиться, Хелена. Попытайся не переживать. Дыши спокойно, думай о чем-нибудь хорошем…
Девушка попробовала восстановить дыхание и думать о Джеймсе, о Киуорд-стейшн и конных прогулках под ярким солнцем.
Вместо этого ей на ум приходили воспоминания о смертном одре матери. В сибирском бараке тоже было темно. И Люцина плакала, а здесь плачет Марти. Тогда она пыталась успокоить сестру. Может, разговоры с ребенком немного отвлекут ее.
