Хелена старалась больше работать в школе. Она присматривала за детьми, говорила с ними на английском и выучила несколько слов по-маорийски. Там она, разумеется, встречалась с Джеймсом намного реже, чем на кухне или в хлевах Киуорд-стейшн. Моана и другие учительницы только радовались помощи Хелены. В итоге проект оказался вполне успешным. Дженет каждое утро, собрав прогульщиков, пыталась с ними наверстать невыученный материал, а после обеда в школе так и кипела работа. Будущие учительницы помогали детям выполнять домашние задания, которые выдавались в обычной школе, мастерили, играли на музыкальных инструментах и читали. И потом, после праздника Матарики, случилось нечто совершенно неожиданное: вместе с детьми маори на занятиях в доме общины появились белые мальчики и девочки.
– Я тоже хочу мастерить воздушного змея! – объяснил мальчонка. Хелена узнала в нем Марти Тасиера – сына хозяина скобяной лавки.
– А я хочу танцевать! – добавила девочка. Маленькая маори как раз показывала ей несколько простых движений и при этом крутила пои-пои. Она явно гордилась, что теперь наконец может делать что-то лучше пакеха.
– Это даже больше того, на что я рассчитывала! – обрадовалась Моана такому пополнению. – На детей пакеха я и в самых смелых своих мечтах не надеялась! Конечно, я всех рада видеть. Наконец-то они подружатся с маори.
Вскоре маленькие пакеха действительно выучили несколько слов по-маорийски. Они старательно распевали хака, играли и танцевали, разыгрывая мифы и истории. Джеймс пожертвовал свой старый мяч для регби. Моана объясняла детям: несмотря на то, что это игра пакеха, у нее много общих элементов с маорийской ки-о-рахи. Один из стариков еще помнил, как плести для такой игры мяч, и сделал его детям. Его жена рассказывала ученикам о плетении, показывала традиционный узор племени.
Все проходило замечательно, пока через несколько дней не заявились родители пакеха – посмотреть, где же пропадают во второй половине дня Мартин, Дэвид, Джейн и Элизабет. Горожане из Халдона не обрадовались, что их отпрыски совершали экскурсии в мир маори. Некоторые написали жалобы на учителей в Халдон и пастору, а затем приехали в деревню, чтобы забрать своих детей. Большинство родителей вели себя агрессивно, словно Моана, Дженет, Лаура и Хелена украли их детей либо подстрекали тех не слушать указаний взрослых.
Молодые учительницы спокойно перенесли злобу пакеха, попытались все объяснить и успокоить их. Девушки были достаточно уверенными в себе, чтобы не принимать резкие слова близко к сердцу. Но Хелена опасалась таких людей, как Бернард Тасиер. Его крики и угрозы напоминали брань охранников в русском лагере. Джек и Глория подтвердили опасения девушки, назвав Тасиера нацистом. Мужчина всю войну придерживался идеологии национал-социалистов. Хелена разозлилась, когда он обозвал маори грязными дикарями и тупыми охотниками за головами, рядом с которыми не место его сыну. Это придало польской девушке сил, чтобы возразить наглецу. Она сможет вести занятия сама, если Моана, Дженет и Лаура вернутся в Данидин. А расставание все приближалось.
Руководство семинара поддержало их проект по интеграции аборигенов в современное общество, теперь девушкам предстояло делиться опытом, пока семестр не подойдет к концу. До зимних каникул еще предстояло сдать экзамены, и молодым наставницам следовало подогнать материал, пропущенный во время работы над проектом. Они считали, что им нужно вернуться, но покидать детей было жаль. Втроем они в день отъезда уговаривали Хелену помогать детям хотя бы с домашними заданиями. Хелена охотно согласилась на это, между тем, она считала, что не сможет справиться с враждебным отношением жителей Халдона. Полячка также не могла рассчитывать на благосклонность Коуа. Вождь, как и большинство жителей мараэ, толерантно относился к школе, но не проявлял к ней особого интереса.
– Я не знаю… у меня скоро родится ребенок… – попыталась придумать отговорку Хелена, когда речь об этом зашла снова, – для меня все это слишком тяжело…
Она сама понимала: аргумент не очень весомый. И все-таки старалась как можно реже упоминать о ребенке и родах. Несмотря на то, что всего несколько недель отделяло ее от этого дня, девушка решила ничего не менять в своей жизни. Хелена еще совершала конные прогулки, хотя на лошадь приходилось взбираться со стула, да и бриджи уже давно не застегивались на животе. Поэтому она часто одевалась в растянутый после стирки свитер, в котором обычно раньше работала Глория. Он скрывал пояс штанов Хелены, которые не сходились вокруг раздавшейся талии и держались на веревке.
