Хелена была благодарна за то, что парень заботится о ней и уделяет заметно больше внимания, чем Моане. Молодую маори, казалось, удивило известие о беременности Хелены, но она не подала виду. Галантное поведение Джеймса по отношению к девушке Моана воспринимала без ревности. Для этого совершенно не было причин: Хелена не выглядела серьезной конкуренткой.
– Как только немцы наконец капитулируют, – довольным тоном продолжал парень, – все будет хорошо!
Хелена нехотя кивнула в знак согласия, когда Джеймс вопросительно взглянул на нее. Девушке было все равно, родится ребенок во время войны или уже в мирное время. Она все еще не могла представить, что станет матерью, и ей неприятно было думать об этом.
Моане тема войны и мира в Европе не казалась важной. Вместо того чтобы углубиться в политику, девушка спросила Джеймса о его полете, и тот сразу начал живо рассказывать.
Настроение Джека Мак-Кензи не было таким радужным, как у сына. Во второй половине дня он ездил по делам вблизи О’Кифи-стейшн и, пользуясь возможностью, заглянул к маори по тому же вопросу, что и Джеймс утром.
– Я говорил с Харе и Реви, – промолвил мужчина. – Они хотят прийти на сгон скота, будем надеяться, это не пустые обещания. Их жены были там, они уж им напомнят и попытаются сделать так, чтоб мужья явились на работу хотя бы наполовину трезвые. На Коуа я бы не возлагал надежд, Глория. Даже если удастся застать его трезвым. Ему попросту все равно. Тонга перевернулся бы в гробу. Мне очень жаль, Моана…
Джек, видимо, только что осознал: за столом сидит дочь того самого Коуа.
– Он слишком много пьет, – пожала плечами Моана, сухо констатируя факт. – Племя не должно выбирать его на следующий срок. Однако лучшей кандидатуры нет. Кроме дяди Вирему. Но он скорее даст себя четвертовать, чем вернется назад.
– У него все хорошо? – с заметной неохотой спросила Глория.
Хелена вспомнила, что Джеймс как-то говорил об этом Вирему. По его словам, мать чуть не вышла замуж за сына вождя.
– Спасибо, очень хорошо, – спокойно ответила Моана. – Он в ближайшем будущем станет главным врачом. Доктор Пинтер скоро уйдет, и Вирему возглавит клинику. Мой дядя работает в одной из детских больниц в Данидине, – вежливо объяснила девушка Хелене. – Ему там нравится, у него семья. Наверняка он не захочет возвращаться, чтобы возглавить захудалое племя маори на Кентерберийской равнине. Это печально…
Моана сложила салфетку. Хелена вечером уже отметила, что девушка обладает исключительно хорошими манерами.
Глория улыбнулась молодой маори.
– Но ведь это касается и тебя, Моана. Ты знаешь, что тоже можешь стать арики.
Девушка удивленно подняла брови.
– Теоретически да, – горько отметила она. – Однако смогу ли в реальности? Ты же не думаешь, что эти пропитые парни, у которых в голове лишь виски, рыбалка и охота, выберут вождем женщину. Да еще такую, которая вознамерится поменять все в деревне! Нет. Они выберут подобного себе, чтобы в мараэ не происходило никаких перемен. – Моана отодвинула тарелку в сторону. – Ты отвезешь меня домой, Джеймс? Я не хочу появляться слишком поздно, кто знает, в каком состоянии моя комната. Я сто лет там не была. В худшем случае отец предоставил ее своим собутыльникам…
Молодая маори только что выглядела сердитой и отчаявшейся, но тут же снова просияла улыбкой. Разумеется, девушка радовалась поездке вместе с Джеймсом. Парень поднялся и нерешительно взглянул на Хелену.
– Ты не хочешь съездить со мной? – спросил он.
Хелена покачала головой. Она не желала становиться пятым колесом в телеге!
– Я слишком устала, – объяснила девушка, не решаясь поднять глаза.
Хелена не увидела, как погасли огоньки в глазах Моаны.
