– Попроще не получится, – ответил я. – Простое устройство я уже однажды сделал. И сработало оно хорошо, надёжно. Но было оно как бы, наоборот, направлено против сигнализации…
Андрей Яковлевич всегда интересовался техникой и не упускал случая разговорить меня. Иногда он даже подбрасывал мне провокационные темы, как например о кофточках… Был такой случай…
– Разве у вас в НИИ работают? – почему-то заявил он в тот раз. – Зря только деньги платят. Вот был я однажды в одном ящике. Так там женщины сидят кружочком в белых халатах и вяжут себе кофточки. И не скрываются даже от начальства.
– Ну что вы, Андрей Яковлевич, говорите, – попытался я как-то изменить его взгляд на нашу науку. – Не кофточки это, обмотки для ферритовых колец. На каждом кольце несколько десятков витков изолированного провода. На заводах это делают на станке, а в НИИ по старинке, иголкой с проводом. Достать такой станок для НИИ дело невыполнимое, так как фонды распределяют генералы в отставке… Сначала всем, а что останется – науке, то есть, никогда. Чтобы собрать небольшой куб памяти приходится намотать несколько сот, а то и тысяч таких колец. Да что кольца? Пустяк. Тупиковое направление в технике. И появилось оно из-за плохого снабжения, желания всё делать собственными силами. Как прикажете догонять и перегонять, если микросхемы прошлого поколения? Вот и кажется человеку, который умеет только разрушать…
Обычно он в таких случаях начинал возмущаться, но не долго… Но на этот раз было похоже, что он хочет услышать новую историю…
– Был я однажды на Лубянке, перед поездкой за границу с делегацией. Простая командировка, но бумаг оформлять – умрёшь. И это от Генштаба, соображаешь? Так вот, там, как я понял, создан целый питомник по выращиванию серых руководителей из маленьких гражданских начальничков. Естественно, по принципу лояльности к органам Г.Б. А ты говоришь – Ваныч… Он кто? Шестёрка! Человек не нашего круга, – почему-то закончил он. – Я слышал, что у тебя тоже был конфликт с Ванычем, – неожиданно произнёс он.
– Да, – говорю, – был, но это уже старая история. Прошлым летом…
«Встал я, как обычно, на две-три минуты позже критического времени. На часы можно было и не глядеть, так как гудок электрички, отправляющейся от предыдущей станции, говорил, что осталось мне семь минут и тридцать восемь секунд. В то время электрички работали чётко. Они только собирались перейти на режим свободного предпринимательства… Быстро привёл себя в порядок, схватил кусок колбасы, шматик хлеба, два яблока и в путь. Как выбежал я из ворот, даже не помню. Может быть, даже не совсем изящно, – не запер калитку или что-то подобное. Вдруг слышу за спиной топот ног и крики. То да се, ёлы-палы. И чего хочет этот мужик сранья?.. Не стану же я убегать от него, когда у меня ещё целых четыре с половиной минуты. Иду себе спокойно, глубоко дышу… В то время это было очень модно, дышать по системе йогов. Но как тут подышишь, когда неожиданно наваливается на тебя этот хмырь с палкой и камнем за пазухой… Пришлось отбросить в сторону свои интеллигентские привычки вместе с портфелем, сгрести в охапку Ваныча, приподнять и бросить недалеко, в кусты. Потом схватить портфель и быстрей к платформе. Конечно, не бегом, а так себе, быстрым шагом. Но он оказался крепким орешком. Его, конечно, ружьём легче убедить. Ружьё, что ни говори, довольно весомый аргумент. Или, скажем, апперкотом… Но это запрещённый приём, тем более к представителю трудящихся. Вот и пришлось каждый раз начинать заново, через каждые метров тридцать. Подхватывать и бросать. Я даже специально проверял оставленные на земле отметины… И вот так, короткими перебежками добежали мы до станции… А на платформе стоят другие пассажиры и с удовольствием смотрят на этот новый вид многоборья, сочетающий элементы лёгкой и тяжёлой атлетик…
Как только мы оказались на платформе, подошла как ни в чём не бывало электричка и гостеприимно распахнула свои электрические двери. Вбежал я, отдышался, обрадовался, что не опоздал, и вдруг вижу, есть ещё одна причина для радости. Мой Ваныч, партнёр и соавтор нового двое борья, оказался здесь, в тамбуре. Но почему-то уже не нападает на меня, не выдаёт свой набор матерных слов, а всё больше прижимается к двери и норовит как-то выскочить на ближайшей остановке. Наверное, потому, что подрастерял он в неравной борьбе все свои преимущества, включая орудия наших первобытных предков, камни и палки.
