– Да, наверное, посмотрю, – но добавил, что у меня здесь ещё очень много работы. Если бы он заинтересовался, я бы ему рассказал, какой. Чего скрывать? Но он, как видно, привык к таким маленьким хитростям, к тому же у него были вопросы по материалам моей первой книги. Оказалось, что он намеревается сделать небольшое устройство. Самостоя тельно. Не каждый специалист легко раскрывает свои замыслы. И это понятно. Но после некоторых вопросов я спросил его:
– Я понял, что вы хотите сделать электронную почту. Зачем это вам нужно?
Мой собеседник несколько смутился, а затем ответил:
– Ну, знаете, не вам мне объяснять. У нас интенсивная связь с другими телецентрами. Порой такая, что телеграфный аппарат не справляется. Вот и возникла задумка сделать дисплей, а результат совместить с картинкой и выводить на мониторы всех технических служб. В вашей книге это всё описано.
– Не только описано, но уже и сделано, – заметил я, – присылайте своего инженера. Мы дадим ему готовые схемы, и всё будет тип-топ.
– Почему инженера? Я сам приеду в Москву и привезу официальное письмо, мы можем и деньги заплатить… Для нас это очень важно, – добавил он. Вектор недоверия резко изменил своё направление, и наше расставание происходило уже в совсем другой тональности…
– В следующий раз, когда соберётесь к нам, сообщите о дне приезда. Мы вам поможем с жильём. Можно электронной почтой.
«Нужно будет рассказать Чернобелому, – мелькнуло в голове, – пусть не думает, что только начальников хорошо встречают на телецентрах. Какой-то идиотски замкнутый круг. В моих работах большая нужда, все предлагают деньги, которые не возьмёшь и не реализуешь. И как долго ещё будет существовать этот грёбаный строй?»
– Ну, как дела? – встретил меня полковник бронетанковой академии. – Отметили командировку? Идёмте вместе искать жильё. Выберем этот квадрат и начнём прочёсывать его снизу вверх. Что-нибудь найдём. Плохо, что на одну неделю. Не любят они таких, несерьёзных.
Следует сказать, что Яков Аронович недавно защитил докторскую диссертацию и после недельного отдыха совсем не был похож на грозного военного. А короткие шорты и белая панамка удачно дополняли это мнение. К тому же его диссертация была чисто математическая, а это, что ни говори, как-то сглаживает дистанцию между военным и штатским сословиями.
– Я не успел вас поздравить с защитой докторской, Яков Аронович, спешу это сделать, пока вы не стали генералом, – заметил я.
– Можете не спешить, таким, как я, генерала не дают. Даже если я две докторских защищу.
– У вас что, проблемы с партбонзами? – не унимался я. Совсем недавно, на офицерских сборах, где «оттрубил»
два месяца, у одного генерала на лекции спросили, может ли беспартийный стать генералом. Наш лектор, человек, по всей видимости, прямой и честный, подумал некоторое время и сказал примерно следующее: «В принципе, может, ни в одном уставе такого запрета нет, но наше бытиё, как вы знаете, не всегда укладывается в рамки устава. И я в своей жизни беспартийного генерала не встречал».
– Да нет, с партией у меня всё в порядке… Девушка, не нужен ли вам молодой учёный из Москвы?
Последняя фраза относилась уже к женщине довольно пожилого возраста.
«И чего он так обращается к женщине, – подумал я, – ведь она может и обидеться».
Но она совсем не обиделась, а только спросила:
– На сколько дней?
– На неделю, а если понравится, то и больше, – успел ответить за меня курортник со стажем. Дама внимательно посмотрела на меня, как бы оценивая, насколько надёжный я плательщик и хватит ли у меня денег больше, чем на неделю, затем, сделав безразличное выражение лица, сказала:
– Нет, не нужен, – и добавила, – не подходит.
Жильё мы, конечно, нашли, правда, не так быстро и вдали от моря. Но зато в конце дня мы уже могли совмещать пляжные процедуры с обсуждением наших проблем.
– Я здесь уже кое-что обдумал, – начал молодой доктор физико-математических наук, – нам нужно в каждой заявке дать серьёзное математическое обоснование, как бы реализацию математического алгоритма работы устройства. Оно будет в какой-то мере продолжением нашей с Гурамом Левоновичем заявки на открытие. Вы ведь знаете, что Гурам Левонович не мог даже кривую Гауссова распределения нарисовать с одним экстремумом…
