Параллельно развернулась борьба между Сечиным и Эльвирой Набиуллиной, ведомство которой считает, что перенос сроков приватизации объектов госсобственности, на которых настаивал Сечин, не оправдан.[12]
Отметим, что тактика Сечина полностью соответствовала стратегии Путина: на заседании правительственной комиссии по инновациям тогдашний премьер обозначил основные тезисы подготовленного Минэкономики доклада, предложив расширить участие госсектора в инновационном развитии России за счет увеличения на 13 позиций перечня госкомпаний, которым поручено подготовить инновационные программы на базе концепции «высокотехнологичных кластеров» и «технологических платформ».
Предполагалось, что контроль за осуществлением таких программ будет ужесточен (ранее предполагалось, что большинство компаний будет реализовывать их по решению контролируемых государством советов директоров исключительно в рамках корпоративного управления), а зарплаты руководителей госкомпаний будут поставлены в прямую зависимость от инновационных успехов.
В общем, политическое окружение «нового Путина» весь период с января по май 2012 года провело в тревожном ожидании радикальных перемен. Спокойно себя чувствовали только представители бизнес-окружения ВВП, предвкушая новый политический расклад, который даст им необходимые лобби-ресурсы для дальнейшего развития проектов.
В ближайшее время новую систему сдержек и противовесов в ближнем и дальнем круге «новых кремлевцев» должна, в принципе, определять борьба с коррупцией, которая, по инициативе Путина, разворачивается не на шутку.
Новый глава аппарата президента РФ Сергей Иванов, который занял место Сергея Нарышкина во главе президентского Совета по противодействию коррупции, а также стал главой Комиссии по вопросам кадровой политики в правоохранительных органах.
Именно Иванов стал определяющей фигурой в антикоррупционных процессах, идущих в стране.
В отдельно взятой отрасли - электроэнергетике - эти мероприятия уже начал, с конца 2011 года, проводить, по поручению Путина, Игорь Сечин.
Вначале планировалось начать произвести показательные наказания с первой группы в 8—10 человек, упомянутых в тексте премьерской речи на заседании, посвященном проблемам в ТЭК. Однако постепенно стало ясно: антикоррупционные действия запланированы как долгосрочная перспектива.
По схемам отмывания и оффшорам материалы были уже накоплены к началу президентской кампании-2012, однако до конца выборов Следственному комитету России была дана команду «большую волну не поднимать», хотя PR-ход со стороны Путина получился весьма своевременный.
В Минэнерго была создана межведомственная рабочая группа (под руководством Сергея Шматко, что, кстати, несколько снизило вероятность его отставки, заговорили даже о вероятности его повышения), которая должна была разрабатывать план борьбы с коррупционерами. В состав этой группы вошли представители ФНС (Михаил Мишустин), Росфинмониторинга (Юрий Чиханчин) и силовики (МВД, ФСБ).
Куратором этой группы стал лично Игорь Сечин, от него же зависело направление первых ударов. Вице-премьер был настроен, как говорят, весьма решительно и требовал от своих подчиненных максимальных результатов. Неудивительно, ведь «генеральным заказчиком» кампании был является лично Путин, целью - поднятие его предвыборного рейтинга.
Впервые эта тема, борьба с коррупцией в электроэнергетике, возникла еще в середине ноября 2011 года: тогда Сечин, шедший №1 в списке ЕР по Ставропольскому краю, в ходе одного из визитов в регион резко раскритиковал гендиректора государственной «МРСК Северного Кавказа» Магомеда Каитова, который, работая в МРСК (владеет распредсетями в СКФО), собрал себе персональные привилегии.
Суть привилегий сводилась к тому, что структуры, близкие к Каитову и его родственникам, контролировали и энергосбытовой бизнес в крае. В результате, Каитов был отправлен в отставку, несмотря на заступничество близкой к Борису Ковальчуку Мерабишвили.
В результате, в дальнейшем массовые увольнения в электроэнергетической и в газовой отраслях, по оценке экспертов стали проявление общей тенденции к повышению финансовой дисциплины в госхолдингах и госкомпаниях и персонализации ответственности за управленческие решения с упором на энергоэффективность.
