Лошади наши вели себя очень беспокойно. Они раздували ноздри, плотно прижимали уши и резко выпрямляли их, настороженно прислушиваясь, - чуяли близость зверя.
Я шепнул Саше, чтобы он осторожно взял кинокамеру. Тем временем медведь занимался «мартышкиным трудом». Мы следили за зверем, пока Саша возился с аппаратом. Вдруг раздался визгливый лай Паля, до сего времени где-то скрывавшегося. Собака выскочила из кустов и бросилась к медведю. Зверь не ожидал внезапной атаки, на секунду оторопел, потом неуклюже перевалился на бок и, отмахиваясь лапами от Паля, не спеша вышел на противоположный берег. Несчастный пес испортил все дело. И надо же было ему появиться именно в этот момент, когда еще не готова кинокамера! Интересный кадр был упущен безвозвратно.
Проводник побежал по берегу догонять медведя. Мы остались одни и не знали, что делать. Неожиданная перемена ситуации как-то ошеломила нас.
Все дальше удалялся лай собаки. Потом раздался выстрел. Мы с Сашей многозначительно переглянулись: неужели сегодня попробуем медвежатины? За выстрелом последовал далекий крик: «Паль, Паль». Потом всё стихло.
Только через полчаса явились наши охотники. Паль тяжело дышал, виновато поглядывая на хозяина. Очевидно ему была устроена трепка.
- Медведь тайга ходи, Паль шибко далеко бегай. Собака пропадай - худой дело, - объяснил проводник.
Нам все стало понятно. Старик пустился за медведем только затем, чтобы отогнать от него Паля. Иначе собака могла бы увязаться за зверем, уйти очень далеко в тайгу и потерять нас.
От Маньи на хребет теперь пошла только оленья тропа. Она хорошо заметна в травянистых местах и совсем теряется среди леса. Здесь редко гоняют оленей.
Начался подъем, приходилось часто отдыхать. Тайга сменилась предгорным мелколесьем с редкими и низенькими березками. И здесь земля усыпана черникой. Чем выше в гору, тем больше ее.
В небе собираются мощные грозовые тучи, где-то гремит гром. Мы поднимаемся выше, березки скоро кончаются, уступая место карликовому стелящемуся березняку, типичному представителю Полярного Урала.
А еще выше начались каменные россыпи. По ним идти очень трудно, особенно лошадям: копыта скользят. Выше, еще выше, и наконец открылась величественная панорама Уральского хребта.
Чувствуя, что скоро выйдем на вершину, я вырвался вперед, чтобы первым увидеть Мань-Пупы-Нёр. Сердце учащенно бьется, дыхание глубокое. Еще несколько шагов, и моим глазам открылся западный склон Уральского хребта. На возвышенности слева виднелись знаменитые столбы.
- Ура-а-а!… Мань-Пупы-Нёр! - закричал я, показывая рукой вдаль.
Подошли мои спутники. Мы остановились на вершине и радовались, что наконец увидели желанную цель нашей экспедиции. Сели на камни отдохнуть и •прикинуть, как держать путь дальше. Наш проводник был здесь десять лет назад и немного забыл дорогу. В этом он признался чистосердечно. Но я чувствовал, что он все равно найдет для нас лучший путь.
- Когда будем Мань-Пупы-Нёр? - спросил я.
- Сегодня не будем: далеко.
- Разве это далеко? На карте по прямой всего десять километров.
- Э-э, карта показывай так, ходи другой дело.
Столбы казались совсем близко. Был полдень, и не верилось, что до вечера мы не доберемся до них. Но делать нечего, остается верить нашему проводнику: он больше знает. Жаль было, что сегодня не дойдем до Мань-Пупы-Нёра: на небе были живописные облака, намечался хороший закат.
- Так пойдем,- показал рукой проводник по направлению склона, где начиналась тайга. - Там есть олений дорога.
Стали спускаться с хребта в Европу. Старик завел нас в такую чащобу, что пришлось чуть ли не ползком пролезать под ветвями деревьев.
Наконец, выбрались из бурелома к речке Егра-Ляга. Рядом начиналась хорошая оленья тропа. Было видно, что по ней совсем недавно прогнали большое стадо, которое плотно утрамбовало траву. Пошли по этой тропе среди небольших приземистых берез с толстыми стволами. Через несколько километров вышли к маленькому ручейку. Манси сказал, что спать надо здесь, на бывшей стоянке пастухов. Ручеек оказался Печорой.
* * *
Утром я пошел искать исток Печоры. Не так-то легко было обнаружить начало маленького ручейка. Мне пришлось забраться к вершине горы Печорья-Толях-Сяхл и от нее спускаться по каменистой россыпи вниз. Пробираясь через кустарник, услыхал легкое журчание. Это был ручеек. Я направился вверх по его течению и вскоре вышел на небольшую кварцитовую россыпь. Среди камней разглядел тоненькую, слабо журчащую струйку. Так вот откуда начинается Печора!
