Телия смотрела вслед уезжавшему конокраду и видела, что он поехал по дороге, ведшей к нижнему броду. Она обратила на это внимание Роланда и еще раз стала настаивать, чтобы он взял то же направление, чтобы избежать встречи с затаившимися в лесу индейцами. Но Роланд и теперь не хотел об этом слышать.
— Почему же мы должны верить, что индейцы торчат в лесу? — спросил он. — Только потому, что этот полупомешанный малый видел в лесу привидение? Нет, нет, дорогая моя Телия, ты должна была бы запастись лучшими доводами, если хотела заставить меня переменить направление. Я не верю в вашего Дшиббенёнозе!
Не выжидая ответа от девушки и решив не задерживаться более, капитан поехал опять по прежней дороге. Но намерению его помешали новые, неожиданные препятствия.
Едва они опять выехали на только что покинутую дорогу, как Роланд по свежим следам от копыт заметил, что какой-то всадник, ехавший от реки, к которой они теперь подвигались, проехал в то время, как он в чаще леса освобождал конокрада. Это обстоятельство, с одной стороны, порадовало капитана, поскольку доказывало, что на пути не было дикарей, а с другой — огорчило, потому что он упустил хороший случай разузнать о своих путниках, проехавших вперед, которых всадник мог видеть и с которыми он, вероятно, говорил. Его досада возросла особенно тогда, когда Роланд по солнцу заметил, что потерял много времени, освобождая Ральфа, потому что теперь день быстро клонился к вечеру. Он поэтому еще больше, чем прежде, стал торопить своих спутников.
Вдруг позади них, на довольно большом расстоянии послышался залп, как будто враз выстрелили из пяти или шести винтовок. Вслед за этим раздался громкий крик, и вскоре донесся лошадиный топот, и одинокий всадник подскакал поспешно к Роланду, который озабоченно вглядывался в тропу. Незнакомец был без шляпы, волосы его развевались по ветру, и вся его наружность выражала испуг и смущение. Тем не менее он был хорошо вооружен: при нем была длинноствольная винтовка, охотничий нож и топор. Он оглядывался назад, как будто его преследовали враги, и находился в таком смятении, что заметил на своем пути всадников только тогда, когда приблизился к ним вплотную и Роланд окликнул его. Тогда незнакомец так сильно натянул поводья, что лошадь высоко поднялась на дыбы, а седок испугался еще больше, чем прежде.
— Адские существа! — воскликнул он в отчаянии, схватив свою винтовку и бросаясь с высоко поднятым оружием на Роланда. — Если вы причините мне хоть малейший вред, то вы узнаете, чем пахнет моя винтовка! Подходи, ядовитый червяк!
— Вы что, спятили, милейший, что принимаете нас за индейцев? — крикнул ему Роланд.
— Великий Бог, да вы христиане! — воскликнул незнакомец, и его ярость перешла в радостное ликование. — Положительно христиане, и один из вас негр. Вы капитан Роланд Форрестер? Я уже слышал о вас. О, святая Пасха, я думал, что в лесу только индейцы, и потому так ошибся! Но, капитан, ради Бога, зачем вы здесь остановились? Пришпорьте лошадь и скачите как можно скорее, как только могут бежать ваши лошади. Эти негодяи преследуют меня. Их шестеро… Нет, пятеро, потому что я застрелил одного. Они преследовали меня и, обогнав, преградили мне дорогу; тогда ничто не могло помочь, я должен был отправить одну из этих тварей на тот свет. Он свалился, а я ускакал.
— Послушайте! — воскликнул капитан. — Серьезно вы это говорите? Действительно индейцы позади нас?
— Это так же верно, как то, что я еще жив! Их пятеро! — повторил незнакомец. — Когда я застрелил одного, остальные подняли дикий вой, затем раздался их залп, так что я благодарю Бога, что унес в целости свою шкуру! Они преследовали меня, и если мы промедлим еще четверть минуты, то воющие черти окажутся здесь! Но где мы укроемся в этом лесу? Позади нас — пятеро индейцев, а впереди — брод, где индейцев как муравьев в муравейнике!
— Как, около брода? — воскликнул в испуге Роланд. — Не встретили ли вы там отряд переселенцев?
— Я совсем не там видел их! Они месили грязь на половине пути от Джексона. Они мне солгали, что в лесу нет индейцев, а теперь, святая Пасха, их тут полным-полно!
