Да, началась крупная игра, таких рискованных ставок Чарльзу Беннету делать еще не приходилось. Там, где русские, всегда опасно. Надо скорее доставить письмо. Нацисты будут бестолку торчать в квадрате 11, и, чего доброго, начальство в Штатах решит, что Беннет спелся с партизанами. Они могут это подумать, могут, - он хорошо их изучил за эти годы.
Да, тяжелые времена... Люди боятся собственной тени: один подозревает другого... Гангстеры спокойно взламывают несгораемые шкафы, убивают, грабят, воры без боязни занимаются своими обычными делами. И все это считается нормальным, обычным явлением; это не грозит человечеству опасностью. Другое дело - пресловутая "красная опасность". Заправилы Америки видят ее повсюду. Они могут усмотреть ее и в поступках Карранти. А ведь Карранти послан сюда именно для того, чтобы помешать "красной опасности" распространиться... И разве он не боролся с ней изо всех сил? Разве она не пугает и его, Карранти?.. Она грозит лишить его всех тех "радостей жизни", ради которых он терпеливо переносит нынешние невзгоды, связанные с опасной деятельностью разведчика: лишить власти, авторитета, который он успел прочно утвердить в высших кругах, и кругленькой суммы, лежавшей в одном из нью-йоркских банков...
Надо скорее послать письмо. Если Крайнев доставит его к осведомителю в деревню Сача, то завтра письмо будет в Триесте, а еще через несколько дней окажется в руках адресата.
Карранти потянулся к своей куртке, висящей на стене, вынул из ее кармана небольшой пистолет. Ногтем мизинца он поддел инкрустированную деревянную щечку на рукоятке, щечка упала на стол. В рукоятку пистолета был вставлен микроскопический фотоаппарат, величиной с дамские часики. Карранти приблизил пистолет к бумаге.
Взяв в другую руку электрический фонарь, он нажал кнопку, осветил лист и одновременно щелкнул затвором фотоаппарата.
Действуя быстро и ловко, он достал из ящика стола пачку дешевых сигарет, широко распространенных по всей триестинской округе, извлек из аппарата металлическую кассету с пленкой (не толще и не длиннее булавки), вложил ее в одну из сигарет и тщательно запечатал пачку.
Потом Карранти спрятал пачку в карман, скомкал исписанный лист бумаги, сжег его в пепельнице, размял пальцами пепел и высыпал его в камин.
Пока все хорошо. Теперь надо так же удачно передать пачку Крайневу - он сегодня поедет за продуктами...
Карранти целиком полагался на этот фокус с кассетой. Светочувствительность микропленки настолько сильна, что если даже открыть кассету при красном свете - пленка все равно покроется черным слоем. Проявить ее можно только в особом растворе, рецепт которого никому здесь неизвестен.
В дверь постучали. Карранти открыл.
Перед ним стоял Мехти - гладко выбритый, с зачесанными назад, еще чуть мокрыми после мытья волосами, оживленный, с задорными огоньками, поблескивающими в его черных глазах.
- Вас командир вызывает, товарищ Карранти. Он в складе боеприпасов, звонко сказал Мехти и вошел в комнату. На нем был толстый шерстяной свитер и байковые шаровары, застегивающиеся на пуговицу у щиколотки, чуть повыше тупоносых кожаных ботинок на толстой подошве. Стан Михайло был перехвачен широким ремнем, к бедру плотно прилегала маленькая кобура с его любимым пистолетом - подарком Ферреро за доставку "языка" в канун рождественских праздников. "Язык" оказался словоохотливым, и бригада совершила успешный налет на казармы, переполненные пьяными гитлеровцами. Вспомнив об этом, Карранти поморщился.
- Лоб болит? - участливо спросил Мехти.
- Чепуха, царапина, - небрежно махнул рукой Карранти и стал надевать свою куртку. - Ну как отдыхаешь? - в свою очередь, спросил он.
- Приказано отдыхать, - с сожалением пожал плечами Мехти. - Вот и брожу весь день как неприкаянный.
- Приказы надо выполнять, - с шутливой серьезностью сказал Карранти.
Мехти щупал карманы шаровар, ища папиросы.
- Вот черт, забыл переложить коробку из других брюк.
- Могу угостить, - улыбнулся Карранти.
Он полез было в карман своих галифе, где лежала пачка с пленкой, но тут же отдернул руку. От Мехти не скрылось это движение. Из правого кармана Карранти достал другую пачку.
