– Конечно, побудьте на линии. Звякну ему. Как мама?
– Хорошо, спасибо.
– Вот и славно. Подождите.
Через несколько секунд Эрл ответил:
– Привет, все в порядке?
– Да. Мне надо у тебя кое-что спросить.
– Милая, я тут зуб пломбирую.
– Хорошо, я быстро. Только что звонил кто-то из Техаса и сказал, что назавтра прибудет какое-то заказное письмо для Ленор. Мне волноваться? Сказал, что он не юрист.
– Ну, тогда нет.
– Как думаешь, о чем письмо?
– Понятия не имею. Видимо, какое-нибудь жулье пытается что-то продать или хочет, чтобы она куда-нибудь вступила.
– То есть мне не волноваться?
– Нет, выбрось из головы.
– Но оно заказное.
– Ну, милая. Не расписывайся в получении.
– А это разве не противозаконно?
– Нет. Просто скажи Питу, что не будешь расписываться. Вот и все. Миленькая, мне правда пора. Вечером увидимся, ладно?
– Эрл, может… Просто не открыть дверь?
– Хорошо.
– Но он же записку оставит и попытается еще раз вручить, разве нет?
– Милая, делай как хочешь. Не открывай ему или просто подпишись и выкинь. Может, обычная реклама. Ладно?
– В общем, не волноваться?
– Нет.
– И не обязательно его принимать?
– Нет. Плюнь. Мне пора. Люблю тебя.
Сьюки положила трубку и улыбнулась. Эрл всегда знал, как ее утешить. Даже щиколотка болеть перестала.
8 июня 2005 года
Сьюки проснулась, спланировала себе день. Решила, что на этот раз попробует разнообразить свой замысел с птицами и насыплет подсолнечник не во все кормушки, а через одну Есть надежда, что мелкие птицы сообразят поесть, пока синие сойки будут заняты подсолнечником. Она покормит птиц, потом отправится в город в турагентство и узнает, какие есть поездки и круизы. Второй медовый месяц – красота! Ее брат Бак с женой все время ездят в круизы, и накануне Сьюки позвонила Банни в Северную Каролину и попросила совета. Банни сказала, что Прага – «новый Париж», но Сьюки не видала и старого. Она вообще мало где бывала, если не считать колледжа и поездок по магазинам, так что куда бы Эрл ни решил махнуть, ей все сгодится.
В 8.1 °Cьюки наполнила кормушки и, в тех же розовых туфлях, устроилась на заднем дворе за деревом и с биноклем, – но тут вдруг кто-то подошел сзади и похлопал по плечу. Она чуть ли не на пять футов подпрыгнула. То был почтальон Пит.
– О господи, Пит! Ты меня напугал едва ли не до смерти!
Пит, высокий тощий дядька в серых шортах, смутился:
– Извини. Я стучал в дверь, но ты не открыла. – Он залез в сумку и добавил: – У меня тут заказное письмо, но сначала полагается у тебя спросить: «Вы миссис Эрл Пул-младший?»
Сьюки вздохнула. Пит носил им письма всего-то последние тридцать лет.
– Нет, Пит, я королева Румынии. Конечно, это я. Ты знаешь, кто я.
Пит очень серьезно относился к своим обязанностям.
– Да знаю, но это официальное письмо, стало быть, надо спрашивать. Есть ли у тебя полномочия расписываться за миссис Крэкенберри?
– Да. Мне вот что интересно, – ответила Сьюки, – почему ты явился в такую рань? Ты разве не с той стороны пирса начинаешь доставку?
– Правильно, но я подумал, что, может, письмо важное, и потому к тебе пришел в первую очередь. Вот тут распишись.
– Прости, Пит, что тебе пришлось тащиться в такую даль, но я не хочу за него расписываться.
Пит совершенно обалдел:
– Но… оно же заказное.
– Я понимаю, но Эрл сказал, что мы не обязаны, если я не хочу.
– О… что ж… хм… Никогда такого не бывало… видимо, напишу уведомление о первой попытке доставки и завтра еще раз попробую.
– Но я и завтра его принять не захочу.
– Официально мне положено попытаться его доставить трижды.
– Пит, оно мне не нужно. Я даже не знаю, от кого оно.
– Хе… ну, как хочешь. Но, знаешь, не очень красиво – кто-то уж очень расстарался, потратился, чтобы ты его получила. Может, там что-то важное… Похоже на какие-то медицинские выписки.
– Пит! Я правда не желаю знать. Я сейчас занята, я планирую отпуск. Ты в курсе, что мы с Эрлом нигде не были вдвоем аж с 1970 года? И с чего ты взял, что это медицинские выписки?
– Потому что это от Техасского отдела здравоохранения. Вот я и подумал, что это какие-то данные про здоровье.
– Техасский отдел здравоохранения? Ну и дела. Чего им надо?
