Бросив якорь утром 6 января 1788 года в Санта-Крус на Тенерифе, Блай тотчас послал Флетчера Крисчена, которому особенно доверял, с визитом вежливости к губернатору. Несмотря на скрытую вражду между Испанией и Англией, губернатор немедля пригласил Блая отобедать и обещал всяческое содействие. За пять дней стоянки в Санта-Крусе ревностный служака Блай успел не только проследить за ремонтом и закупкой провианта, но и провести ряд точных замеров, записать цены основных товаров, поставляемых на суда, проверить девиацию компаса, изучить местную экономику. Сверх того, он отправлял Нелсона и Брауна в ботанические экскурсии и подробно описал сиротский дом! Эта несколько неожиданная страница в летописи экспедиции за хлебным деревом заканчивается следующим суждением, очень показательным для психологии Блая: «Благодаря этому гуманному учреждению многие становятся полезными и трудолюбивыми гражданами, притом в краю, где люди бедные из-за расслабляющего климата склонны вести бездеятельное и жалкое существование, вместо того чтобы трудом и прилежанием добывать себе жизненные блага».
И еще одно свидетельство непомерного усердия Блая: он решил провезти вокруг света две бочки вина для своего благодетеля, сэра Джозефа Бенкса.
Одновременно Блай закупил почти четыре тысячи литров дешевого вина, чтобы возместить забродившее английское пиво, — оно, к счастью, уже кончалось. Но ни овощей, ни мяса не удалось раздобыть в достаточном количестве, так что единственным существенным пополнением провизии, с которым «Баунти» вышел в путь 10 января, было несколько бочек скверной солонины, две козы да небольшое количество тыкв. Команда могла лишний раз оценить предусмотрительность своего начальника, который еще в Англии запас вдоволь богатых витаминами продуктов.
Сразу после выхода с Тенерифе Блай снова проявил заботу о матросах, назначив три вахты вместо двух. Это было тогда довольно необычно, зато позволяло людям отдыхать по восьми часов, вместо того чтобы заступать на вахту каждые четыре часа. Естественно, понадобился еще один вахтенный начальник, и Блай воспользовался случаем и повысил своего протеже Флетчера Крисчена. Другой благой мерой, которую, однако, матросы приняли с меньшим восторгом, были постоянные проверки чистоты, причем всякий, у кого оказывалось нестираное белье или грязная одежда, лишался положенной ему порции рома. По примеру своего учителя Кука Блай распорядился, чтобы кубрик и каюты регулярно мыли раствором уксуса для истребления тараканов и прочих насекомых.
Одной из главных неприятностей на «Баунти» был гнилостный запах трюмной воды (ни одно деревянное судно не было совсем избавлено от течи). Блай и тут принял меры: каждый день он ставил людей откачивать воду и промывать трюм свежей забортной водой, считая, что при этом убивает сразу двух зайцев — команда совершает моцион, не дающий матросам облениться. Для той же цели Блай велел подслеповатому скрипачу вечерами часа три-четыре играть веселые плясовые мотивы. А чтобы никто не отлынивал от танцев, командир сам наблюдал за этими своеобразными упражнениями. Танцуя в качку, матросы, наверно, быстро стали искусными акробатами…
Не один из многочисленных критиков Блая называет садизмом его упорное стремление заставить матросов танцевать, но это, конечно, так же неверно, как если бы мы ударились в другую крайность и стали утверждать, что дотошная забота командира о здоровье команды всецело была продиктована бескорыстным человеколюбием. Как и в других случаях, побудительной причиной его действий было естественное желание успешно выполнить порученное дело, а надежд на успех, разумеется, больше, если люди здоровые и бодрые.
Если не считать постоянных проверок и упражнений, жизнь на корабле весь январь была, можно сказать, приятной. Преобладала ясная, солнечная погода, днем температура редко превышала двадцать пять градусов, ночью была чуть меньше — двадцать, редкие дожди позволяли пополнять запасы пресной воды и принимать освежающий душ. Заботливый Блай распорядился натянуть тент, и команда могла свободное от вахты время проводить на палубе, на свежем воздухе, развлекаясь карточной игрой и ловом акул. Только ветер подводил. При полном штиле «Баунти» с трудом проходил за сутки десять морских миль
