Я пробежала глазами лист со свидетелями, который Лонни обнаружил в бумагах Морли. В списке я нашла Уильяма Анджелони, против его фамилии было отмечено, что показания с него не снимались. Я записала его адрес, нашла по справочнику номер телефона. Подняла трубку и тут же положила ее. Нет, лучше, если я встречусь с ним и увижу, что он собой представляет. Не исключено, что это какой-то проходимец, подкупленный Дэвидом Барни.
Я бросила в сумку несколько бумаг, которые могли понадобиться, и опять помчалась вниз к своей машине.
* * *
Анджелони жил на западной окраине города в небольшом одноэтажном домике, который в данный момент ремонтировался. Часть крыши и одна из стен отсутствовали, на их месте была укреплена полиэтиленовая пленка в несколько слоев. В стороне были аккуратно сложены доски и шлакоблоки. На дорожке стоял старый грузовичок с кузовом, полным обломков сухой штукатурки. Из кузова выглядывали старые рамы с ржавыми гвоздями. Казалось, рабочие все побросали и разошлись по домам. Однако кто-то из них еще стоял во дворе с пивной банкой в руках. Я оставила машину на улице и вошла в калитку.
– Мне нужен Билл Анджелони. Это случайно не вы?
– Это я. – Ему было за тридцать, но выглядел он прекрасно – темные волосы, темные глаза, прямой нос и мужественный подбородок. Он был одет в джинсы, на ногах – грубые рабочие башмаки, рукава джинсовой рубашки закатаны. Руки у него были сильные, заросшие темными волосами. От него пахло сырой землей. Вообще он выглядел, как актер из фильма про несчастную любовь между графиней и садовником. Но мы были не на съемках, и я не собиралась бросаться к садовнику в объятия.
– Кинси Милхоун, – представилась я. Мы обменялись рукопожатиями, я объяснила, на кого работаю.
– Я совсем недавно беседовала с Дэвидом Барни, и он упомянул вашу фамилию.
Анджелони сокрушенно покачал головой.
– Неужели этого несчастного сукиного сына опять потащат в суд? Не могу поверить. – Он допил свое пиво, смял банку и забросил ее в кузов грузовика. – Два ноль в мою пользу, – удовлетворенно произнес он и ловко изобразил свист на трибунах. У него была очень приятная, открытая улыбка.
– На этот раз его обвиняют в причастности к убийству из корыстных побуждений, – объяснила я.
– Боже! А как насчет непривлечения во второй раз к ответственности за одно и то же преступление? Это, кажется, так называется? Я почему-то думал, что этот закон действует.
– Это относится к уголовному судопроизводству. Его вызывают на этот раз в суд по гражданским делам.
– Да, парню не позавидуешь. Хотите пива? Я всегда, когда прихожу с работы, выпиваю несколько баночек. Кстати, поосторожней. Здесь под ногами полно ржавых гвоздей.
– Ну, я-то обязательно хотя бы на один напорюсь, – сказала я и пошла вслед за ним на кухню, ее было видно сквозь полупрозрачную пленку. Сзади этот парень тоже был что надо. – Давно у вас ремонт?
– Вы имеете в виду перестройку дома? Около месяца. Мы хотим пристроить большую гостиную и пару спален для детей.
«Забудь о свадьбе, дорогая», – сказала я себе.
Он достал пару банок пива и открыл их.
– Мне надо подогреть жаркое, скоро вернется Джулиана, а с ней целая орава голодных сорванцов. Сегодня моя очередь стоять у плиты, – признался он.
– Сколько у вас детей?
Он показал мне растопыренную пятерню.
– Пять?
– Да еще один должен скоро родиться. Все мальчишки. Мы надеемся, что хоть сейчас будет девочка.
– Вы все еще работаете на прежнем месте, в отделе водоснабжения?
– Да, в мае будет десять лет, – сказал он. – Так вы – частный детектив. И что это за работа? Совершенно себе не представляю.
Я неохотно рассказывала ему о своей работе, а он занимался тем, что выгребал шлак из печки. Затем он заложил в печь новые брикеты прессованного торфа. Я понимала, что мне нужно срочно выуживать из него информацию. Мне нужно было выяснить, действительно ли он видел в ту ночь Дэвида Барни, заметил ли он Типпи Парсонс. Но я все не могла перейти к этим вопросам, так как завороженно следила за его перемещениями по кухне. Я никогда не встречала мужчину, который бы возился у плиты, чтобы приготовить обед к моему приходу. Счастливая Джулиана.
