Мышеловка - страница 27
— Честно говоря, мама, могу с абсолютной уверенностью утверждать, что наш переезд во Францию никоим образом не связан с моей сексуальной несостоятельностью как супруги.
— Дорогая, я уверена, что, если бы он был более реализован, он бы остался здесь. Я припоминаю, что твой папа тоже порой выступал с довольно странными идеями, когда чувствовал себя немного… лишенным внимания. Мужчинам необходимо успокаивать свое эго.
***
— Давай зайдем в паб, — говорит Тобиас.
— Господи, нет, я слишком измотана.
— Ой, брось, столько времени уже прошло с тех пор, как мы где-то выпивали с нашими друзьями.
Сама толком не понимая, зачем я это делаю, я заставляю себя пойти с ним в паб. Когда мы заходим туда, среди наших друзей повисает неловкое молчание, а потом возобновляется сбивчивая непоследовательная беседа. Так бывает, когда все с нетерпением ждут твоего ухода, чтобы обсудить тебя за твоей спиной.
Тобиас, похоже, совершенно беспечен: он болтает с Салли — его подругой-режиссером, которая с энтузиазмом отзывается о его работах и которую я всегда подозревала в том, что она для него значит несколько больше, чем просто приятельница. Он написал музыку к некоторым ее короткометражным фильмам. Сейчас она работает над полномасштабной экранизацией «Мадам Бовари».
Салли в восторге оттого, что мы переезжаем в место, которое она называет «la France profonde»[16]. Вскоре она уже обещает, что, если Тобиас заставит своего агента подать его кандидатуру на конкурс, она, со своей стороны, серьезно поднажмет на своих боссов, чтобы они пригласили его писать саундтрек к этому фильму, после чего страдания Эммы Бовари во Франции девятнадцатого века настолько захватывают Тобиаса, что я начинаю вообще сомневаться, доберемся ли мы когда-нибудь до постели.
— У меня хорошее предчувствие в отношении этого фильма, — позднее говорит Тобиас. — Нормальный полнометражный фильм. Конечно, заплатят мне только через несколько месяцев. В конце концов, деньги там будут приличные. Но самое главное заключается в том, что это может стать моим творческим прорывом. — Он ухмыляется. — Это наглядно продемонстрирует, что жизнь в Ле Ражоне будет только на пользу моей карьере.
— О моей карьере этого с такой уверенностью не скажешь, — с обидой бросаю я.
— С ней тоже все будет отлично, вот увидишь. Все как раз сходится, один к одному. Как оно и должно быть.
***
Звонит агент по продаже недвижимости: поступило великолепное предложение по нашей квартире: покупатель платит наличными, никаких посредников. Единственная заморочка в том, что они хотели бы переехать уже в следующем месяце.
— Для нас это означает переезд во Францию в феврале. Ох, Тобиас, нам нужно отклонить это предложение. Мы просто не успеем все сделать.
— Все нормально — я уже поговорил с продавцом Ле Ражона. Он говорит, что нет никаких проблем: он уже начал ремонт. Мы можем подписать окончательный контракт и переехать через пару недель после того, как внесем задаток. На этой неделе я мотнусь во Францию, чтобы подписать compromis de vente и заплатить ему десять процентов. Проще пареной репы.
Я даже спорить не могу. Переехать во Францию было, в первую очередь, моей идеей, а теперь кажется, что сама судьба толкает нас туда.
***
Тобиас постоянно откладывает прохождение техосмотра своей машины. Мне кажется, я догадываюсь, почему: техосмотр стал для него ассоциироваться с тем, что мы забираем Фрейю домой.
Я беру это в свои руки и звоню нашему приятелю Эду, у которого станция техобслуживания и гараж. Я сразу понимаю, что он уже в курсе наших новостей. О ребенке он не упоминает, а в решении нашего вопроса не видит проблем.
— Конечно, — говорит он, — я запишу вас на завтра.
— Даже не знаю, как я смогу все это пережить, — перед уходом говорит Тобиас. Он имеет в виду Фрейю.
— Мы можем не принимать окончательного решения, пока не выйдем за порог больницы, — говорю я. — До этого времени можно передумать в любую секунду.
Через пару часов звонит мой мобильный.
— У меня есть хорошие и плохие новости, — говорит Тобиас.
