Мятеж - страница 22

Шрифт
Интервал

стр.

- Ложись.

Козий Бугор - растянутая плоская возвышенность, отороченная с одной стороны полотном железной дороги - серым забором, в сером этом поясе красный кирпичный вокзал казался тусклой пряжкой; с другой стороны Бугор был обрезан рядом серых же домишек, пучащих пузыристые стекла на глинистый пустырь. Домишки эти теперь присели смешно и жалко - безответной толпой, моргая зелеными ставнями.

Пыльный блин у вокзала перерезан окопами.

- Большевики.

Приземистый вокзал надвинул крышу плотнее и ниже, скосил башенки - за большевиков! - он обезлюдел, он стал суровым, далеким, негостеприимным. А обычно до него полторы версты - не больше.

От кирпичного рыла вокзала маратовцы перебегают, зарываясь и ложась в иссеченный колеями суглинок.

За забором истерично верещат белые барашки паровозных свистков.

- Господин полковник, большевики у вокзала теснят.

Сломана недокуренная папироса.

По двору пронесли белую груду воззваний.

- Будем надеяться, что придут!.. успеют.

БРАТЬЯМ-КАЗАКАМ.

- Ну, это для мобилизованного стада.

- Едва ли командование успеет даже толком понять, что у нас делается. Связь все время поддерживалась слабая.

- Капитан Солоимов, прикажите сформировать еще две роты.

- Два взвода, господин полковник?..

- Я приказываю: две роты... - ...Ну, сколько сумеете...

- Драться не умеют: кисель.

- Ну, как сумеют. До вечера продержимся.

Ну, а вечером?

А вечером - синь.

По сини потухающее пожарище. Пожар не пошел дальше: воля божья, ветер не туда; ветер дул в сторону зданий, погоревших в январе. Огромные головни и раскаленные кирпичи: Инструкторская Школа (гостиница "Виктория") и Губ. Комитет Партии (б. д. губернатора); дымились еще два-три дома рядом, обгорев.

А вечером синь.

От реки шел неломкий плотный туман, глыбами сырости и холодка обкладывая синеющие безогненные улицы. Туман шел с заливных лугов, растекшихся к дальним казачьим станицам: он оттуда мел на город этим диким безлюдьем. Город, истрепетавший весь день, заглушил днем и ночью пульсирующую электрическую станцию; по улицам словно прошелся пылесос, обсосавший тротуары, скверы, площади: все стало массивно, отряхнув налет праха, пыли; одичание и ужас поселились в массивах на ночь; началось это с первой темноты рано: часов с 7-ми.

По углам белые хлопья воззваний:

БРАТЬЯМ-КАЗАКАМ.

Без ламп в окнах, без уличных фонарей.

- Не зажигай, пожалуйста, света: стрелять еще будут.

- Жутко, мамочка.

- Ничего, завтра утром все решится: казаки придут.

Кремль еще не затихает, в бульканье летучих митингов погружены тусклые расплывы керосиновых фонарей. Но по весне оттаивает снег: расходятся митинги. Расходятся по городу ночевать - городские из мобилизованных, их никто не задерживает: некому задерживать.

За россыпью освещенных окон, в консистории, офицеры удушаемые многолюдством, толпятся, докуривая папиросы. Полковник Преображенский сидит усталый, морщины текут по лицу на его старомодный мундир - смешно: при полном параде поблекнуть! - он опустил голову, под редкими волосами, на которых остались еще следы редкого гребешка, светится слабый, мягкий человеческий череп. Полковник говорит хриплым рваным голосом:

- Господа офицеры! Ваши донесения я выслушал. Можете расходиться по домам...

Передохнув:

- Одну минуту подождите. Выслушал я... Слабо, господа офицеры. Организация никуда не годится. Это надо сказать прямо. Патрули на улицах есть?.. Я спрашиваю: есть? Капитан Солоимов!..

- Никак нет, Константин Григорьевич, послать некого.

- По домашнему. Плохо. Очень плохо. Нас можно взять голыми руками.

Покачал головой. Старик уже хотел распечь, но устал. "Хорошо бы остаться одному". С усилием он выпрямился, оглядел всех двумя яркими точками: очков.

- Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. Поздравляю вас с первой и основной победой, господа!

- Ур-ра.

Внизу, в Кремле враждебный шорох пополз с губ:

- Ишь, галдят! Рады!

- Откуда их столько набралось?

- Когда же большевиков расстреливать будут?

- Ночью. Дай отдохнуть. За часовней.

Часовня шарахнулась в угол, под склон холма, к стене. Туда повернулись глаза. Там и установилась - кровавая традиция.


стр.

Похожие книги