Платить человеку с такими низкими морально-нравственными качествами, делающем его похожим на животное существо, у меня не подымалась рука. До меня доходила информация, что когда он перестал работать и жил на выплачиваемые ему мною деньги, то при отъезде жены в Москву он снова запивал, и пьяный начинал бить полные бутылки дорогой водки о стену, желая продемонстрировать, тем самым, сельским собутыльникам какой степени благосостояния он достиг.
Первый раз продать свою долю Валентин хотел нашему председателю сельского совета Стекольщикову Анатолию Ивановичу и председателю Боровинского совхоза Швондеру Владимиру Михайловичу. Хитростью они заманили меня на собрание учредителей, где красуясь, Валя стучал указательным пальцем по столу и угрожал наказать меня.
Но после расхода с цыганами такое его поведение вызывало только смех. Я отказался подписывать заранее заготовленные им документы и попытался при свидетелях, впрочем безуспешно, объяснить ему кто он есть на самом деле… Анатолий Иванович и Владимир Михайлович со стороны наблюдали за нашим общением и поняв, что я не горю желанием встать под их крыло, отказались от своей затеи.
В своё время эти люди неоднократно предпринимали самостоятельные попытки организовать личный бизнес, но всякий раз либо пропивались, либо ещё по каким-то техническим причинам у них всё рушилось. Они даже остались должны мне 3 миллиона рублей не деноминированных, которые я им когда-то дал на первоначальное развитие. Не хватало чтобы они завалили ещё и моё дело…
Не найдя клиентов на свою долю из местных, Валентин стал искать их в Москве. К весне 1995 года у него чего-то выгорело и он приехав, известил меня об этом.
Дело приняло серьёзный оборот, — результатом моего напряжённого двухгодичного труда мог воспользоваться какой-нибудь совершенно не заслуживающий этого человек. Из-за этих дрязг и внутри рабочего коллектива возросло напряжение. Как руководитель своих рабочих я во всём устраивал и в конфликте они все придерживались моей стороны.
До самого последнего момента я не знал что предпринять. Но тут на контакт со мною вышли редькинские бандиты, предложив свою «крышу». Немного поразмыслив, я ввёл их в курс моих с Валентином разногласий и, они с лёту выразили свою готовность помочь мне.
На договорённую встречу Валя приехал в приподнятом настроении победителя, так как я специально сделал вид, что осознал своё безвыходное положение и пообещал ему выплатить оставшуюся сумму денег. Когда он с торжествующей улыбкой победителя подходил ко мне, из-за угла вышли редькинские бандиты. Их внешний вид: короткие стрижки, пёстрые рубашки, лакированные ботиночки и борсетки в руках никого не могли ввести в заблуждение относительно их рода занятий. Ни уговаривать, ни тем более бить Валентина не понадобилось, — несколько матерно произнесённых угроз полностью подавили его самообладание. Пришлось Валю уговаривать успокоиться, так как из-за тряски рук он совершенно не мог писать заранее заготовленный мною текст документа. Из надменного он моментально превратился в кроткого и услужливого.
Далее редькинские хотели по беспределу забрать его машину и дом, но я из человеколюбия уговорил их этого не делать. На прощание они посоветовали ему ближе чем на два километра к трактиру не подъезжать, что он добросовестно исполнял в течении почти трёх лет. По крайней мере, после того, как он оперативно продал дом в Финдеряево и укатил в свой родной город Королёв, в течении указанного времени я позабыл о его существовании.
После его ухода, когда мне уже никто не мешал, дела резко пошли в гору. Про наше заведение среди дальнобойщиков страны прошёл слух и многие желая поесть и отдохнуть у нас, тянули до нашего трактира.
В правилах моего предприятия была относительная дешевизна блюд при большом их ассортименте, вежливое и быстрое обслуживание, — от заказа до начала еды проходило не более 2–3 минут, а также работа без перерывов и выходных все 24 часа в сутки, что немаловажно для шоферов-дальнобойщиков. В сутки продажа комплексных обедов дошла до 200–350 при чистом суточном доходе в 700–800 долларов. Такой темп работы у нас сохранялся в течении почти двух лет и появилась возможность строить большое капитальное здание гостиницы и автостоянку с бетонным покрытием. Естественно, что в налоговых документах я указывал лишь десятую часть реального торгового оборота, в противном случае мне пришлось бы заниматься не строительством, а побираться с протянутой рукой и просить милостыню на хлебушек.
