Мятеж - страница 132
Кто-то их обстрелял — но пули лишь щелкнули по кузову вездехода. Армейская машина, даже небронированная конструировалась так, что автоматной очередью ее было не остановить…
У Велехова в глазах темнело от боли но он, удерживая рвущуюся из рук баранку правил прямо на вертолет. Разбегались, беспорядочно стреляли, в основном вслед уходящей машине польские жолнеры.
Ловите конский топот…
Улучив момент граф Ежи — он видел, что произошло в машине — повернулся и четырежды выстрелил из пистолета в заднюю стенку кабины, чтобы если и не поразить, то напугать стрелка в кузове и не дать ему прицельно стрелять.
В вертолете началась свалка…
Вертолет — гражданский С3, спешно переоборудованный в военный — поставили два обычных ПК — грузно плыл над перелесками. От грохота винтов — в примитивном салоне не было никакой шумоизоляции, это был вертолет лесничества — было совершенно невозможно разговаривать, если только кричать…
В салоне было девять казаков — всех, кого удалось взять живыми. Двоим удалось уйти, а остальные были мертвы — и семеро жолнеров, из них автоматы были только у пятерых. Вот такими силами казаков отрезали от перелеска и загнали как волков — на засаду с пулеметами.
Можно было бы конечно умереть красиво. Гранаты были: Ф1, русское харакири, в двадцатые русские офицеры быстро отучили местных брать пленных. Раньше брали — не пленных, а рабов или заложников, на выкуп и на обмен. А теперь поняли… чревато… впрочем, и русские в те времена в плен не брали. Но здесь не было пацанов… здесь были взрослые, тертые и битые мужики, понимавшие, что к чему. Арабам бы они не сдались… тут было все понятно, разница лишь в том как умереть, сразу или помучавшись… а с поляками еще будем посмотреть. Короче — командир приказал и все подняли руки.
Сдались.
Какое-то время их просто держали у дороги и держали надо сказать достаточно грамотно. Посадили в кружок, с одной стороны их контролировал стоящий в тракторном прицепе пулеметчик, с другой стороны — несколько жолнеров. Ни один из них за все время, прока они сидели и чего-то ждали — а это было не меньше двух часов — ни разу не сделал попытку ударить безоружных казаков. Дело тут не в благородстве — просто от плененного противника надо держаться подальше, не подходить и не бить его — и слишком часто нога решившего покуражиться подлеца попадала в захват, а следом к пленным перекочевывало и оружие.
Потом вертолет, до этого улетавший — снова прилетел, под дулами автоматов их стали отгонять в сторону по одному, повторно обыскивать и гнать в вертолет. Вот тут жолнеры — несколько против одного — дали себе волю. Офицер — с самодельными погонами, безучастно смотрел на это.
Самое страшное — что они так и не поняли, что произошло, как польский вертолет так точно вышел на них, как он засек их в этом изрезанном речушками и перелесками крае. Он определенно не искал их — а поджидал, подкарауливал в засаде, выжидая удобного момента, чтобы появиться над деревьями, упасть им на хвост, очертить путь бегства пулеметными очередями и погнать на засаду как волков…
Летели недалеко, недолго — по тому, как вертолет стал снижать скорость, как изменился тон работы двигателя, казаки поняли, что вертолет готовится идти на посадку. В конце концов — они сами слишком часто готовились к высадке, в таком же вот дребезжащем вертолете, часто слышали это… но никогда не сидели на полу под дулами автоматов.
Певцов, сидевший ближе всего к одному из жолнеров и ближе всего к пилотской кабине, скосил взгляд на Петрова. Тот закашлялся…
— Силенсе! Песьи сыны![105]
Жолнер не упустил на сей раз возможности поддеть казака тяжелым ботинком
Вариантов было два… либо сейчас, либо когда будут выводить. Сейчас… начнут стрелять в вертолете или не рискнут, побоятся? А если когда будут выводить… надо упасть… да, надо упасть… Соболь сделает. Получится или нет… все равно уже.
Вертолет приземлялся… уже приземлился, когда жолнеры вдруг забеспокоились, один обернулся, посмотрел в иллюминаторы…
