А туша идет дальше — на четвертование, подвешивание и обвалку.
Вот уже две двенадцатичасовые смены подряд скотники наблюдали за БЕЛОЙ-047. Это была четырнадцатилетняя корова, спаренная с быком тридцать семь недель назад в числе сотен других. Ее теленок должен был стать приплодом СИНЕГО-792, и именно по этой причине так долго не приступали к родовспоможению. Только естественные роды шли во благо коровы и детеныша. Потомство от СИНЕГО-792 считалось лучшим, и родовые травмы, а то и смерть теленка обошлись бы слишком дорого, к тому же можно было испортить породу.
Первая смена, заставшая момент начала схваток, видела, как лицо БЕЛОЙ-047 сморщилось от боли. Несколько часов БЕЛАЯ-047, приседая и прихрамывая, ходила по стойлу из угла в угол. Взбрыкивая, она поднимала кверху кучи соломы, обнажая грязный пол. Она раскачивалась, трясла головой, билась об стену, дышала часто и тяжело.
Время от времени Ричард Шанти проходил мимо отелочных загонов. Хотя он и пытался не показывать виду, но на самом деле его зачаровывало появление на свет нового поколения Избранных, особенно потомства от СИНЕГО-792. Только в эти минуты Шанти словно освобождался от навязанной ему роли хладнокровного убийцы. И уносился в мир фантазий, навеянных таинством зарождения жизни. Возможно, думал он, это всего лишь естественная реакция на ту бойню, что ежедневно разворачивалась на конвейере. В его фантазиях телят не отнимали у матерей на «переработку». Их пальцы не были обрезаны до второго сустава, большие пальцы не были удалены, язык оставался цельным, а голосовые связки нетронутыми. Самцов не кастрировали, и никто из них не хромал после ампутации больших пальцев ног. Их не унижали. Они были детьми, а не скотом, они не умирали от ловких рук жалостливого Ричарда Шанти.
Это были опасные фантазии. Они запросто могли стоить ему места, и не только. Пока утомленные скотники болтали и курили, прислонившись к стенкам, Шанти не мог оторвать глаз, наблюдая процесс рождения новой жизни. Так получилось, что Майя рожала не в госпитале. Иначе Ричарду не разрешили бы присутствовать при родах. Департамент соцобеспечения не поощрял того, чтобы мужчины, особенно работники мясного завода, своими глазами наблюдали, как рожают их жены. Чиновники знали, насколько похож этот процесс на отел. Но Майя разрешилась близнецами в воскресенье, когда он был дома, и, хотя из госпиталя должны были вот-вот приехать медицинские работники, чтобы ее забрать, к моменту их приезда Шанти уже сам принял роды, перерезал пуповину, завернул девочек в полотенца и приложил к груди матери для первого кормления. Акушерка, прибывшая спустя полчаса, посмотрела на него с нескрываемой ненавистью. Как мужчина посмел это сделать? Ей ничего не оставалось, как взвесить девочек, зафиксировать точное время рождения и прочитать ритуальную молитву. Он догадывался, что где-то наверняка была сделана отметка о том, что отец присутствовал при родах. И отныне следовало присматривать за тем, как он себя ведет.
Но имя Ричарда Шанти уже давно стало легендой. Он был Ледяной Рик, самый ловкий, искусный и хладнокровный забойщик в истории завода. Ничто не могло никого заставить усомниться в его способностях, даже донос акушерки. Он это знал, поэтому реакцию женщины воспринял с присущим ему спокойствием.
Проходя мимо отелочных загонов и задерживая шаг у каждого из них, он думал о том, что он единственный из всех рабочих, кто знает, что такое роды и почему у женщины и у коровы этот процесс протекает примерно одинаково. Интересно, а скотников тронула бы эта мысль? Он сомневался. Работники завода, все как один, были приучены к жестокости, и сентиментальности от них ждать не приходилось. «Вы только посмотрите на них, — думал Ричард Шанти, — на их глазах рождается новая жизнь, а им хоть бы что. Они даже не догадываются о чуде этого действа, они безразличны к боли скотины, в муках рожающей». Скотникам точно так же было безразлично будущее, ожидавшее как новорожденных телят, так и отелившихся коров. Как только выходил срок службы коров на молочной ферме, когда их надои падали ниже допустимого уровня, их отправляли на бойню. А мясо этих коров, будучи невысокого качества, шло на фарш, колбасу и начинку для пирожков. Такой конец был им уготован.
