— И какие же ходят слухи? — поинтересовалась Ксения. Ей ответил Василий.
— Самые разнообразные. Самый распространенный это то, что Ася беременна, и надо срочно прикрыть ее позор. Вторая по популярности, это то, что вы с Аськой любовницы-лесбиянки и муж вам нужен для прикрытия. Третья — это то, что мы впятером шведская семья и нам срочно нужен шестой. Ну а дальше уже из области фантастики, то Ася по ночам превращается в анаконду и пожирает своих мужиков. То раздваивается и тот, кто на ней женится, будет иметь в постели двух прекрасных дев вместо одной. Короче одна история краше другой. — Ксения взглянула на подругу и увидела, что Ася белая как мел.
— Ась ты чего?
— И ты еще спрашиваешь? Обо мне такое говорят!
— Добро пожаловать в наш клуб, — протянул ей руку Ангел. — О нас с Васькой всю жизнь говорят, и как видишь живы и здоровы. — Ася с тоской пожала руку Ангела.
— Девушки, а что это вы так увлеклись шампанским? — удивленно произнес Ангел, посмотрев на стол. — Вчера шампанское, сегодня шампанское. — Подруги дружно прыснули от смеха и понимающе переглянулись. Ксения с трудом сделала серьезное и лицо произнесла:
— Понимаешь ли Ан, Ася считает что две бутылки французского шампанского могут излечить от любой душевной болезни.
— Странная теория. И с чего ты это взяла?
— Одна птичка много лет назад напела, — лукаво улыбнулась Ася.
— Вася, тебе тоже кажется, что мы лишние на этом женском празднике жизни?
— Надо же, даже странно, что ты заметил, — голос Василия выказывал все накопившиеся в нем недовольство.
— Ладно, господа-товарищи, — прервала их Ксения, — на самом деле нам всем надо отправлять спать. Потому что завтра нам предстоит подъем в семь утра. Я не думаю, что отвар Марьи сможет спасти нас от недосыпа. Все отправляются по койкам. — Как это обычно бывает, все послушаль. Ксения пришла к себе в шатер и задумалась, хочет ли она сегодня видеть Майкла. Нет, пожалуй, сегодня она хотела побыть одна. Двухнедельный отдых на острове способствовал восстановлению, но если и дальше продолжать вести такой образ жизни, то это может плохо закончиться. Как послушная девочка, Ксения легла спать. Благо воздух Крыма способствует здоровому сну в любое время суток.
Звук горна разрывал барабанные перепонки.
Ксения: — Это пожар?
Мозг: — Нет, это трубят подъем. Видно уже семь утра и сейчас пройдет очередной отсев кандидатов в женихи.
Ксения: — Господи, все-таки она садистка. Когда же они прекратят трубить?
Ксения протянула руку и включила телевизор, который вчера по ее просьбе установили в шатре. Второй эфирный канал, получивший эксклюзивное право вещать круглосуточно в прямом эфире с турнира, уже показывал то, что происходило буквально в паре сотен метров от шатра Ксении. Ошалевшие женихи выскакивали из палаток и строились в некое подобие колон. Организаторы турнира ходили по лагерю с пистолетами в руках. Как объяснила журналистка, это были маркеры. По какому принципу они «отстреливали» претендентов она пока не разобралась. Но, судя по всему, отстреливают всех недовольных и нежелающих подниматься. А так же откровенных хамов. Камера выхватила из толпы лицо абсолютно спокойного молодого человека. Трудно было представить, что среди всей паники и суматохи, которые творились вокруг, можно было быть таким спокойным. Журналистка бестактно сунула ему микрофон под нос и спросила:
— Как вы считаете, что происходит?
— Я думаю это первое испытание для нас, — голос молодого человека звучал так же спокойно. Предрассветная мгла не позволяла толком разглядеть его, но Ксения заметила, что вроде симпатичный.
— В каком смысле испытание?
— Ну, вчера мы довольно допоздна бурно гуляли, а сегодня нас подняли спозаранку, чтобы посмотреть насколько в состоянии мы будем выполнить какое-нибудь задание, и как себя при этом поведем. Если вы заметили, то организаторы помечают откровенных хамов и грубиянов. Думаю, они сегодня покинут турнир.
— Как вы умудрились заметить этот факт? Ведь пометили большинство.
— Потому что меня никто не пометил, хотя подходили ко мне несколько раз задавали вопросы. Я пригляделся, кого еще не помечают, и все сразу стало очевидно. Извините, меня зовут. — Камеру перевели на журналистку:
