— Ксень, ты так странно на меня смотришь, что-то случилось?
— Нет, извини, просто задумалась о своем о девичьем. Какие у нас планы?
— На сегодня никаких, — пожав плечами и сев на диван, ответила Ася. — Завтра в полдень будет официальное открытие турнира. Ты должна будешь сказать торжественную речь, а потом начнется пир. Я договорилась с организационным комитетом, что пир будет продолжаться до трех часов ночи.
— Ты садистка, — вздохнула Ксения.
— Я была бы садисткой, если бы договорилась о пяти утра. А так, я просто самую малость жестокая.
— Девчонки, какие вы все-таки добрые существа! — ерничая, произнес Василий.
— Ксения, тебе не кажется, что кто-то очень давно не получал подушкой по башке?
— Ася, я целиком и полностью с тобой согласна. — С боевым кличем, девушки схватили по паре подушек и с азартом бросились колошматить ими Василия. Сперва царевич надеялся, что отделается парой затрещин, но когда понял, что дело принимает серьезный оборот, был вынужден тоже вооружиться подушкой и защищаться. Бегая друг за дружкой по шатру, словно дети, друзья забыли обо всем на свете. В какой-то момент, Василий неожиданно развернулся и сшиб бежавшую за ним Ксению. Падая на нее, царевич умудрился одной рукой подхватить Ксению и удержать в воздухе, а другой упереться в пол. Ксения лежала на руке Василия пыталась сообразить, что произошло.
— Господи, что это было? Я столкнулась с бульдозером?
— Нет, просто кто-то чуть не упал. Я тебя спас и теперь ты должна со мной расплатиться. — Ксения только успела открыть рот, чтобы задать вопрос, как Василий впился в него поцелуем. Ксения ответила на поцелуй не задумываясь. Крепкий решительный поцелуй не был похож на тот, которым Вася одарил ее на глазах у прессы. Все было по-другому. И страсть, которая выплеснулась из царевича и теперь как электричество бегала по коже Ксении. И выражение зеленых глаз, подернутых пеленой и засасывающих словно омут. И руки, которые держали ее так, будто имели на это право. Неожиданно Ксения почувствовала, что в первый раз за все время их знакомства, она смотрела на него как на мужчину, а не как на друга. И этот мужчина сумел завладеть ее вниманием. Ася, увидевшая эту картину со стороны, тихонько выскользнула из шатра. Прервав поцелуй, Василий дерзко посмотрел в глаза Ксении.
— Ты такая страстная, такая манящая — прошептал царевич. Уложив ее на ковер, он вернулся к поцелую. Почувствовав, что совсем теряет над собой контроль, Ксения рукой попыталась отдалить царевича от себя и вырваться из сладостного плена его поцелуя. Но это было трудно сделать, потому что с ней был не тот Василий, к которому она привыкла и которого знала. А совершенно другой. Дерзкий, решительный, не признающий преград. Это то и остудило разгоревшийся в Ксении огонь. Не зная как себя вести, Ксения постучала ему кулаком по спине.
— Что милая, тебе не удобно? Я тебя слишком придавил, — голос Василия срывался от страсти.
— Вася, остановись, пожалуйста. Мы зашли слишком далеко.
— Далеко для кого, для чего? — царевич попытался снова вернуться к поцелую. Ксения решительно выставила перед его губами руку.
— Ты меня слышишь? Остановись. Я не хочу сложностей.
— Сложностей не будет. Нам будет просто хорошо, замечательно. Ты такая сладкая.
— Васька, да очнись ты наконец! — взорвалась Ксения и встала с пола, с трудом вернув на место полы халата. — Что на тебя нашло? Вася мы только вчера говорили о том, что у нас нет друг на друга никаких видов.
— Вчера я был дурак, а сегодня прозрел. Ты нужна мне.
— Боже, только не это!
— Я тебя люблю!
— Нет! — в голосе Ксении прозвучало отчаянье. — Ты не любишь, и никогда не любил меня! Ты просто вбил себе в голову, что я твоя суженная! Вася подумай сам, ты готов к моногамным отношениям? Ты можешь сказать себе, что «вот передо мной стоит та самая женщина, с которой я проживу до конца своей жизни. Каждый вечер я буду засыпать, и видеть ее перед собой. Каждое утро просыпаться и опять видеть ее перед собой. Мне больше не интересны другие женщины, я просто их не замечаю! Она единственная в моей жизни.» Ты можешь себе все это сказать? Не можешь. Потому, что ты столько лет жил в плену своего долга, что сейчас, когда ты только освободился от него, тебе просто необходимо пожить в свое удовольствие. Я целиком и полностью тебя в этом поддерживаю. Только я не хочу входить в перечень этих удовольствий. Если сегодня мы перейдем с тобой черту, за которой заканчивается дружба, завтра будем жалеть об этом до крови на губах. Потому что это не любовь. Это страсть. Голая, алчная страсть. И завтра она остынет и развеется как дым. А любовь на ее место не придет. А дружбу уже будет не вернуть. Мы с тобой подошли к очень опасной черте. Я не знаю, как мы будем с тобой разговаривать завтра, после того, что только что произошло. Может быть я слишком сложная, но я такая какая есть. Я сейчас уйду, а когда вернусь, хочу чтобы тебя здесь не было. Спокойно ночи! — Ксения вышла из шатра. На улице уже стемнело. В тоненьком шелковом халате было не уютно. Ксения решительно пересекла площадку и вошла в шатер к Элле. Мужиков на сегодня с нее достаточно. Элла лежала на ковре с книгой в руках. Удивленно подняв глаза, она улыбнулась Ксении.
