Мы не обращали на него внимания. Алиция выглядела так, как будто в голове у нее начало что-то проясняться, поэтому я с интересом наблюдала за ней. Я, наверное, выглядела так же, потому что проясняться начало и у меня в голове, и она приглядывалась ко мне с не меньшим интересом.
– Ну? – спросила я нетерпеливо.
– Вот именно, – ответила Алиция. – Знаешь что? Марек, во-первых, умный, а во-вторых, непричастен к этому делу. Давай обговорим с ним этот вопрос...
В последнее время в мастерской случались некоторые происшествия, довольно мелкие, не бросающиеся в глаза, но в свете преступления они приобретали монументальные размеры. Выкрик Казика внезапно показал нам их с другой стороны.
Поистине все наши коллеги имели какие-то финансовые расчеты с покойным, и большей частью не совсем тайные. Только выглядело это как-то странно. Никто не был должен Тадеушу, но зато Тадеуш был должен всем. Если бы погиб кредитор, можно было бы подумать, что его убили, чтобы избежать выплаты денег, но в этом случае убили должника. Где и когда случалось, чтобы кредиторы убивали должника?!
Информацию об одолженных Тадеушу деньгах Марек воспринял с огромным удивлением.
– Интересно, – сказал он. – Я просто ошеломлен. Никогда не предполагал, что финансовое положение работников мастерской в таком прекрасном состоянии!
– Что ты говоришь, откуда! Ты думаешь, что это были наши деньги?
– А чьи же?
– Ну, по-разному. Подпольно заработанные, и чаще всего при помощи светлой памяти покойника. Стефан одолжил деньги из кассы совета предприятия, Влодек – деньги какого-то типа, который открыл счет на его имя из-за финансового отдела, чтобы платить меньше налогов.
– Большая ошибка...
– Наверное, потому, что Влодек и так на плохом счету в финансовом отделе. Кайтек сделал какую-то чертовски сложную комбинацию. Купил у Влодека скутер в рассрочку, сплавил кому-то за наличные, а наличные одолжил Тадеушу. Самое смешное, что Влодек купил этот скутер тоже в рассрочку и еще не имеет права его перерегистрировать...
– Что за преступное гнездо!..
– Вот именно, и Казик, как видишь, тоже...
– Может быть, это какой-то новый вид филантропии, – заинтересовался Марек. – Может, это стоило бы продолжить и дальше? Я охотно бы его заменил. Я начинаю приходить к выводу, что покойник был гениальным человеком... А кто ему ничего не одалживал?
– Ты, – сказала я Алиции.
– Я! – раздраженно крикнула она. – Точно! Оказывается, я тоже одалживала. Веся заняла у меня тысячу злотых и сразу отдала их Столяреку.
Потом пришла и сказала, что он мне отдаст...
– Подождите, – прервал ее Марек с гораздо большим интересом. – А он отдавал эти деньги?
– Редко, неохотно и в ничтожном количестве.
– Поразительно. Ну, теперь уж не отдаст наверняка. Подождите, дайте мне подумать...
– Видишь, я же говорила, что он умный! – обрадовалась Алиция.
Марек молча смотрел на нас и размышлял.
– Похоже на то, что следует искать кого-то, кому покойник ничего не был должен. Если такой человек существует...
– Существует. Это Витольд, – сказала я. – Он в отпуске, вернется завтра...
– Отпадает. Кто еще?
– Вроде никто... Может быть, еще Иоанна.
– Видела собственными глазами, как она одолжила ему двадцать злотых.
– Это немного, вряд ли она убила его, чтобы избежать дальнейших просьб о деньгах. А собственно, почему все ему одалживали?
– Я – даже не зная, что одалживаю, – грустно сказала Алиция.
– Знаю, почему я, – одновременно с ней сказала я, – но не знаю, почему это делали другие. Может, у них были какие-то общие дела?
– Такие удивительно односторонние? Невозможно, что-то во всем этом должно быть... Вся мастерская одалживает деньги человеку, который их не отдает... А почему ты?
– Совершила преступление при участии Тадеуша, – вздохнув, ответила я.
– Теперь буду крутиться, чтобы скрыть это от милиции...
В этом месте нас прервали, так как меня вызвали на допрос. Кто знает, к каким результатам мы пришли бы, если бы продолжили эту совместную конференцию, так как впоследствии оказалось, что мы были на верном пути.
До финиша, правда, было далеко, но стартовали мы с безошибочным чутьем...
