— Боже милостивый! — усмехнулась Дебби Энн. — А ты выживешь после этого?
— Возможно, это убьет меня. Именно на это я и рассчитываю.
— Ты провел на солнце целый день с непокрытой головой? — спросила Ширли.
— Нет, это просто проявление старческого слабоумия.
Майк заметил, что все машины со стоянки исчезли.
— А где все?
— Трой, вероятно, на работе. Мать Мэри позаимствовала моего «жучка», чтобы поехать на собрание какой-то комиссии. Дюрельда уехала домой пораньше, потому что у нее болит зуб. Мы одни, дружище.
Но Мэри вернулась, прежде чем девушки успели переодеться. Они выпили по бокалу возле бассейна, пока сумерки превращались в ночь. Ширли согласилась остаться поужинать, если ей разрешат помочь. Она позвонила тете и все ей объяснила. Этот ее звонок тете заставил всех вспомнить, что Трой не приехал и не позвонил, но никто не сказал об этом вслух. Они отложили ужин, потом наконец поели и после того, как женщины все убрали, стали играть в бридж.
Ширли оказалась партнером Майка. Почти сразу стало очевидно, что Мэри и Дебби Энн — превосходные игроки и могли бы легко выигрывать, если бы Мэри была в состоянии сосредоточить внимание на игре. Она то действовала блестяще, то совершала невероятные ошибки.
В конце концов она произнесла:
— Уже поздно. Я иду спать. А как вы, народ?
— Боже, уже почти полночь, — сказала Ширли. — Я и не подумала бы.
— По стаканчику на сон грядущий, перед тем как я отвезу тебя домой? — предложила Дебби Энн.
— Нет, спасибо, милая.
После их отъезда Мэри вышла на веранду. В ее осанке чувствовалось напряжение. Она стояла слегка наклонив голову, будто прислушивалась к чему-то неясному и очень отдаленному.
Майк ощутил, что его сострадание к этим маленьким проявлениям муки делает его неловким, неуклюжим, деревянным.
— Мэри?
Она медленно повернулась, вытерла тыльной стороной ладони влагу под глазами, криво улыбнулась и сказала:
— Глупо я себя веду.
— Глупо?
— Я… просто гадаю, что я делаю не так… Не знаю, как правильно себя вести.
— Поверь мне, нет ничего, что ты делала бы неправильно.
— Я испробовала столько способов, что некоторые наверняка были неправильными. Он уходит. Я ему безразлична. Куда он ездил, Майк? Ох, я не имею в виду сейчас, сегодня вечером. Он спрятался куда-то, внутрь самого себя. Я люблю его. Но не могу его найти. Чертовски трудно вести себя великодушно. Когда он… позорит меня.
— Возможно, это своего рода болезнь.
— Он никогда мне много не рассказывал о том… что произошло с ним в Нью-Йорке, до того, как он перебрался сюда. Это был тяжелый период?
— Довольно тяжелый.
— Майк… если бы я знала об этом все… если бы ты рассказал мне, если бы ты не счел предательством… это могло бы помочь мне понять. Нам было вместе так… здорово.
Он сел рядом с ней, сел близко к ней на кушетку и рассказал ей. Когда они услышали, как возвращается Дебби Энн, он замолчал, но девушка прошла к себе в комнату, не заходя к ним. В какой-то момент Мэри взяла его руку и крепко вцепилась в нее, ему показалось, что она не отдает себе в этом отчета.
— И это, — тупо спросила она, глядя на него округлившимися глазами, — именно та самая женщина?
— Но ты не должна думать, что это… ну, знаешь, фатальное наваждение. Я не знаю, как объяснить, что я чувствую. Это какая-то болезнь. При этом он ненавидит себя. Она словно палка, которой он себя бьет. Я знаю его, Мэри. Он хороший человек. В этом-то вся беда. С тех пор как закончилась война и до этой истории в Нью-Йорке было похоже, что он затягивает какой-то узел внутри себя — все туже и туже, — а потом узел лопнул. Он как по принуждению разрушил все, что имело для него смысл. Банни была отличной женщиной. Ты тоже прекрасная женщина, Мэри. Ты полюбила то хорошее, что есть в этом малом. Но в нем гнездится болезнь. И мне кажется, это рецидив. На этот раз он снова постарается все разрушить.
— Я не позволю ему этого, Майк. Я не позволю ему сделать это с собой. За что ему… презирать себя?
— Не знаю. В прошлый раз он прошел короткий курс лечения у психиатра. Недолго. Доктор сказал, что он плохо реагирует на лечение, отказывается сотрудничать. У него было ощущение, что все это связано с чем-то случившимся во время войны.
