Мы — славяне! - страница 41
С другой стороны, дом – малая Вселенная – определённо отождествлялся нашими предками с человеческим телом. Лоб, лицо, усы, чело, ноги, зад – учёные пишут, что это далеко не полный перечень терминов, употреблявшихся для описания человека и одновременно – деталей жилища. А если молодой хозяйке подходило время рожать, в доме настежь раскрывали двери (и окна, когда они появились), отпирали все замки и засовы ради облегчения трудов роженицы. Дом, таким образом, уподоблялся человеческому телу, в данном случае – женскому.
А вот какая композиция бытовала в русской народной вышивке, сохранившей, как известно, древнейшие языческие мотивы. Центральное место в ней занимает фигура женщины, держащей в поднятых руках два деревца или двух птиц. Нередко фигура женщины переходит в силуэт дерева – Мирового Древа славян, символа Вселенной. Столь же часто очертания женщины-дерева перерастают в контур жилища…
Многие учёные делают отсюда вывод: славяне, как и другие народы, «разворачивали» строящееся здание из тела существа, принесённого в жертву Богам. По мнению древних, без такого «образца» брёвна ни за что не могли сложиться в упорядоченную конструкцию. «Строительная жертва» как бы передавала избе свою форму, помогала создать из первобытного хаоса нечто разумно организованное…
Несколько позже мы увидим, что «передавалось» не только тело-форма, но и живая душа.
Если вспомнить Имира и Пурушу, становится ясно, что «в идеале» строительной жертвой должен быть человек. И в самом деле, буквально по всему миру бытуют леденящие душу легенды на этот счёт. Причём, как указывают специалисты, «степень культурного развития» того или иного народа вовсе не играет решающей роли. Так, в Западной Европе с каждым рыцарским замком, крупным собором, мостом или крепостными воротами, как правило, связана легенда о заживо замурованном ребёнке. И точно то же рассказывали в Африке, например, как чёрные короли Гвинеи или Сенегала строили себе неприступные крепости. Схожие легенды связаны и с некоторыми старинными крепостями Грузии: Сурамской, Уплисцихе и другими.
Из-за такого обычая ряд исследователей пытался даже слову «детинец» (русское и болгарское наименование крепости, кремля) давать соответствующее истолкование. Но оно было признано неправильным (см. главу «Кремль»). Кроме того, в славянских легендах жертвами оказывались не дети, а чаще всего молодые женщины, забредшие к месту строительства как раз тогда, когда там собирались принести в жертву «первого встречного». В народных преданиях «первой встречной» нередко становится горячо любимая жена одного из строителей. Такие сказания известны, в частности, у сербов и болгар. Похожее сказание связано и со строительством в Нижнем Новгороде каменного кремля…
Иные современные авторы, познакомясь по книгам с подобным обычаем и, естественно, ужаснувшись, на этом основании торопятся объявить язычество «религией мрака», «бесовским культом» и так далее. Заметим, однако: христианская религия отнюдь не боролась с «жутким» обыкновением, лишь требовала заменять человека животным. Вот что, например, гласил древнехристианский номоканон (сборник церковных правил и императорских постановлений, касавшихся Церкви), составленный в Византии: «Кто положит человека в фундамент, тому наказание – двенадцать лет церковного покаяния и триста поклонов. Клади в фундамент кабана или быка или козла…» А в ХIХ веке стойкий обычай человеческих «строительных жертв» у давным-давно крещённых европейских народов пытались даже и объяснить на основании христианского учения: «Предвечный Отец (то есть Бог) положил Своего собственного Сына краеугольным камнем всего создания, чтобы спасти мир от истления, и через смерть невинного остановить яростный натиск адских сил…» Ещё в 1898 году всерьёз говорили об… «освящении» человеческой кровью новостройки. Вот и получается, что не только «степень культурного развития», но и конкретная разновидность религии решительно ни при чём.
