Медленно всплывали в памяти перекошенные лица убитых Денисом людей. Его подташнивало, когда он поднимался по засыпанной телами лестнице наверх. Особенно при виде женщин.
Чтобы отвлечься от тошноты, он начал размышлять о том, что делать дальше, и ничего не придумал лучше, как начать приборку в доме.
Из летнего сада он вытащил тела на лестницу и сложил их по одному в колодец лестницы. Тела падали неуклюже, делая максимум пол-оборота, и падали плашмя, создавая неприятный шум. Так же он поступил и со всеми занявшими лестницу. Только тело Семена Викторовича он спустил аккуратно, почти держа того за руки и подтягивая его за собой.
К концу сбора можно было готовить братскую могилу. Как ни старался Денис положить всех отдельно, все равно получилось в «два этажа». Ирину, Аркадия и его голову, Семена Викторовича и прачку он положил отдельно, в проходе к парадной двери. Взяв на кухне непонятно для чего приготовленное ведро с водой, он поднялся на третий этаж и, по чуть-чуть поливая, стал оттирать надетой на ногу щеткой для мастики высохшую кровь. С чистящим средством дело пошло быстрее. Одно ведро еще не кончилось, а от крови остались темные пятна в трещинках пола и под плинтусами.
Денис, вымыв руки, пошел в гостиную и, открыв бутылку коньяка, налил себе полный бокал. Подошел к окну, ступая тапками по хрустящим осколкам, и выглянул наружу. В полусумраке он заметил людей, держащихся на самой кромке воды, лишь бы подальше от особняка. Денис демонстративно поднял бокал и выпил за здоровье себя любимого.
Его стошнило прямо через подоконник.
Он таки вдавил в себя и остатки этого, и следующий бокал. Но даже после того, как он выпил полбутылки, коньяк не принес ему долгожданного опьянения.
Он тупо смотрел в невключенный телевизор и пытался сообразить – что дальше-то делать. На ум приходили бредовые идеи, включая – повеситься или для безопасности пойти перебить засевших невдалеке людей. Ни того ни другого он не сделал. Он просто снова уснул.
Следующий раз он проснулся уже от голода. Но спускаться вниз не рискнул. Там трупы, и не факт, что он удержит в желудке то, что проглотит на еще не отмытой от крови кухне. Нашел крекеры на столике под старыми глянцевыми журналами и съел весь пакет, запивая их ледяным кофе, так и не выпитым хозяином. Потом выпил стакан коньяка и снова уснул.
Проснулся он только на следующий день. Генератор работал. Это удивило Дениса, но немного. Он не знал, на сколько эта штука рассчитана и сколько вообще там топлива осталось. Засел смотреть телевизор. Все каналы показывали плохо. Может, в антенну попали камнем? Кто их знает. Из тридцати девяти лучше всех показывал, как на смех, именно отечественный первый канал. Все время у него была плохая картинка, а вот теперь, когда остальные накрылись, он стал просто прелесть как казать. Передавали репортажи из затопленных районов Ленинградской области. Съемки с вертолетов, любительские съемки. Потом показали бородатого мужика, который, брызгая слюной, требовал свободы передвижения для тех, кто был вынужден покинуть свои дома. Все время ссылался на какое-то антигуманное постановление правительства. Из сказанного Денис понял лишь то, что беженцев заперли в их лагерях и хотя условия в них терпимые, но это не способ сократить возрастающий уровень преступности среди населения. Про Псков ничего не говорили. Про ужасы, что творились повсюду, заметили лишь мельком, сказав, что МВД заведено несколько уголовных дел по факту людоедства и убийств. Московский мэр приказал приступить к расконсервации бомбоубежищ, куда намечалось перевести эвакуированное население на зиму. Также он дал приказание произвести инвентаризацию на складах стратегических запасов питания. Москва готовилась к тяжелым временам.
«Начал повышаться уровень Каспийского моря. Возникла угроза экологической катастрофы. Нефть, добываемая многими странами, служила причиной этой угрозы. Принимались меры. Жители низменностей начали вывозить имущество и семьи в северные области.
Западнее Грузия по просьбе правительства РФ отказала в приеме беженцев из Краснодарского края. Грузии самой не очень хотелось возиться с чужаками. Сама она пострадала исключительно из-за схода селевых лавин. Но и то не сильно. Население из прибрежных районов бодро перебиралось в горы. Там даже, судя по сообщению синоптиков, светило солнце. Только вот купаться в мутной и загрязненной воде никто не рисковал.
