– Выгрузиться и занимать оборону! – скомандовал он своим. – Приблизительное направление нападения вдоль дороги. Бегом.
Его бойцы мигом растворились в соседнем леске, и их бы даже и заметно не было, если бы не постоянные оглядывания на них ребят Назима.
– Давайте, пацаны, тоже бегом за ними…
– Нет! – остановил командир. – Прикажи своим, чтобы занимали позицию с другим углом атаки. Чтобы, если кто сунулся, он бы попал под перекрестный огонь.
Оглядевшись, Назим приметил недалекие развалины. Скомандовав десяти во главе с помощником занять их, он повел остальных к роще на другой стороне дороги от погранцов. Он связался с командиром погранцов, обозначил себя и спросил, что дальше-то делать. На что получил грубо: «Молчать в эфире!»
Они долго, почти час, ожидали хоть какого-то события, но то, что произошло, немного шокировало всех. Рации погранцов и Назима, работающие на одной волне, внезапно ожили, и насмехающийся голос сказал:
– Говорит помощник командира отряда вольного города… Ваши разведчики нами захвачены и допрошены. Один, к сожалению, погиб при захвате. Я знаю – кто вы, вы догадываетесь – кто я. Предлагаю вам встретиться и поговорить о дальнейшем. Вы забрались слишком глубоко, чтобы вот так просто уйти. Я предлагаю место встречи в двухстах метрах от вашей колонны. Человек должен иметь в руке платок и право говорить за отряд. Я жду ответа.
Назим, чуть придя в себя, сказал:
– Это отряд поиска и снабжения… Мы можем с вами встретиться, но прежде хотелось бы узнать, а собственно зачем?
Командир погранцов рявкнул в рацию:
– Молчи, кретин!
Невидимый оппонент, посмеявшись такой несдержанности, сказал просто:
– Хотя бы вот для чего: сейчас я дам команду, и каждое мое подразделение даст выстрел сигнальной ракетой. Посмотрите, есть о чем подумать.
Голос исчез, а спустя несколько минут вокруг них стали одна за одной взлетать красные, плохо видимые в дневном свете ракеты.
Их окружили. Судя по количеству ракет, окруживших было немало. Может, даже больше чем рота.
– Итак? Я хочу знать, кто выйдет на встречу?
Назим тоскливо посмотрел на рацию, подумал про себя, что тут даже у погранцов, собственно, выбора не осталось, и сказал:
– Я. Командир отряда поиска и снабжения.
Занятый выделением основных целей, командир погранцов только плюнул со злости, но ничего в эфир не выдал.
Отложив в сторону рацию, Назим оглядел сидящих рядом бойцов.
– Главное – не ссать, – сказал он с улыбкой. – Мне нужно что-нибудь белое. Дайте бинта кусок, что ли.
– А если они убьют тебя? – спросил боец, разглядывая не в меру веселого командира.
– На хрена это им? – спросил Назим, принимая кусак бинта из чьих-то рук. – Они же тоже не хотят лишней крови своей.
– Я слышал, что они всегда так делают. Находят старшего, убивают его, чтобы остальные не могли организовать отпор нормальный, – не унимался боец.
– Ну вы-то не такие? – спросил Назим. – Если что, покажете им, где и кто зимует?
– Ну, покажем, но тебе-то зачем под пули идти?
Назим посмотрел на верхушки деревьев. Его зачаровывало мерное покачивание веток. Наверное, в медитации вот так же спокойно, отчего-то подумал он.
– Хочу посмотреть на их старшего. Хочу глаза его увидеть. Хочу понять, как такие живут, – запоздало ответил Назим.
Десять минут спустя Назим с белым бинтом, развевающимся в руках, вышел на пункт встречи.
Второй рукой он сжимал рацию. Он стоял минуты три, прежде чем она ожила и голос насмешливо спросил:
– Молодой человек? Вы когда-нибудь слышали о военных хитростях?
Назим все понял, он даже услышал крик погранца «Ложись!!!», у него даже слезы запоздалого понимания и отчаяния были готовы вырваться из глаз… Не успели.
Пуля 7,62, проломав грудь, вырвалась из спины прямо за сердцем. Конвульсии были недолгими…