Мы с Витькой. Весёлые школьные рассказы - страница 2

Мы шли, а небо над нами было голубое-голубое, без единого облачка, а листья под ногами — желтые и коричневые. Засохшие и шуршащие. По этим шуршащим листьям мы и шли делать добрые дела. И это было здорово! Только вот Кельманов все портил.

— На добрые дела — вперед! — гнусным голосом орал он. — К участнице партизанского движения!

Слова-то вроде хорошие, а вот орал он противно. Даже прохожие оборачивались.

Наконец мы дошли до нужной квартиры, и Кельманов нажал на кнопку звонка.

— Не заперто, проходите! — послышалось из-за дверей.

В просторной светлой комнате в стареньком кресле сидела совершенно седая бабушка. А прямо над ней на стене, в рамочке, висела небольшая черно-белая фотография, с которой улыбалась девочка с тоненькими косичками, наша ровесница. Фотография, конечно, была неважная, нечеткая, расплывчатая, но все равно было видно, как задорно улыбалась девочка, как будто бы говорила: «Как здорово, что вы пришли!»

— Вы ко мне? — удивилась бабушка и тоже улыбнулась. И сразу же стала похожа на девочку с фотографии.

И тут я заметил, что в руках она держит пожелтевший от времени листок бумаги, на котором было что-то написано. А рядом с креслом лежал настоящий бумажный конверт, также пожелтевший от времени.

— Да, мы к вам, — растерянно ответила Вероника и посмотрела на Кельманова. Так, будто бы спрашивала о чем-то взглядом. Кельманов пожал плечами и отвернулся. Теперь все смотрели на Веронику, Вероника — на Кельманова, а Кельманов не отрывал взгляда от окна. До меня дошло: никто из нас не знает, как звать эту бабушку, Оля так торопилась на следующее мероприятие, что забыла нам об этом сказать!

И точно!

Вероника покраснела и сказала:

— Простите… мы забыли, как вас звать…Мы по дороге…

— Ничего страшного! — ответила старушка. — Зовут меня Светлана Петровна. Но вас-то как много, ребятки! Мне ж и усадить-то вас некуда!

Я видел, что она радуется, и радуется от того, что ей есть теперь кому рассказать о письме, которое у нее в руках.

— А мы не сидеть пришли! — громко сказала Вероника. — Мы пришли трудиться. Ведь сегодня — День добрых дел. Скажите, чем вам помочь?

— Да ничего, ребятки, не надо, — разулыбалась Светлана Петровна. — Мне соседи помогают. Спасибо, что пришли. А я вот только сейчас прочитала, — она показала на письмо, которое держала в руках, — что командир отряда, который был смертельно ранен, оказался…

Вот это здорово! У меня аж дыхание перехватило — так не терпелось узнать, что же все-таки случилось с их командиром? Выходит, он был вовсе не смертельно ранен, а…

— Но мы не можем так уйти, — перебила ее Вероника. — У нас мероприятие. Ну, в рамках Дня добрых дел… — Я почувствовал, что краснею. — Вы скажите, что нужно сделать, и мы быстренько сделаем. Вон нас как много! Может, в магазин сходить или в аптеку?

— В аптеку? — как-то грустно повторила участница партизанского движения. — Ну что ж, сходите в аптеку. Рецепт на телевизоре. Так вот, письмо пришло, — продолжала Светлана Петровна, — спустя почти семьдесят лет… И вот, оказалось, что…

Я перестал дышать. И все, наверное, перестали дышать — стало так тихо, что было слышно, как бьется о стекло муха. И все, наверное, мечтали только о том, чтобы Вероника не перебивала Светлану Петровну. Однако, этого не случилось.

— Значит так, — сказала Вероника. — В аптеку идут Купцов, Коржикова. Бронников, Кельманов…

— Как Кельманов? — закричал отличник. — Я — ответственное лицо! Я твой заместитель, ты что, забыла?

Он запыхтел, отошел от Вероники и встал рядом со мной.

Все молчали. Молчала и Светлана Петровна.

— Ну что, пойдемте, что ли, в аптеку, — сказал Купцов и направился к дверям. Человек пять двинулись за ним. В комнате стало просторнее.

Вероника достала из рюкзака блокнот и стала что-то строчить.

Я заглянул через плечо. Нехорошо, конечно, заглядывать через плечо, но я заглянул. И прочитал.

«В аптеку пошли:

Купцов

Коржикова

Бронникова

Кельманов (идти отказался…)

Спи…»

— Зачем ты это пишешь? — тихо, чтобы не услышала Светлана Петровна, спросил я.

— Протокол веду, — пискнула Вероника. Потом сердито посмотрела на меня и добавила: — Что уставился, Синицын? Делать нечего? Идите вот на кухню с Вьюновым картошку чистить. Светлана Петровна, вам сколько картошин почистить? Две или три?