Герой! твоих побед я громом изумлен,
Чудясь, безмолвствовал в забвении приятном;
Но тем же громом я внезапно возбужден,
В восторге зрю себя усердию понятном;
Сорадуясь огню, чем грудь моя горит,
Мне гений лиру дал с улыбкой нежных взоров,
И лира петь велит:
Велик, велик Суворов.
«Правдив сей глас, – твердят враждебные толпы,
То знает наша грудь, тверда как горный камень;
Но взгляд Суворова – скользят у нас стопы,
И превратится в лед турецких персей пламень.
Единым именем он – молнии удар;
Где он, уже молчат орудий наших звуки,
Нас кроет хладный пар
И сотрясутся руки.
Узря волнуемый его пернатый шлем,
Пагубоносную мы зрим себе комету,
Предтечу бурных туч со пламенным дождем,
Носящих гибель нам, стыд вечный Магомету.
Приближится она – приближатся оне,
Расторглися – летят перуны беспрестани.
Вотще визирь в огне
Подъемлет к небу длани.
Вотще возносит он со воплем Алкоран,
И, видно, наш пророк не в небесах, во аде;
До турок ли ему, он сам себе тиран.
Мы престаем просить глухаго о пощаде;
Мы престаем и, знав, что к нам Суворов строг,
От ядер пушечных не ждем приятных следствий,
И легкостию ног
Спасаемся от бедствий».
Так враг признателен! что ж росские полки?
Их глас, как сонмы вод, шумящ и совокупен:
«Суворов где, там власть всемочныя руки,
Там страха нет сердцам, и самый рок приступен.
В его деснице меч нам светлый облак в день,
Столп огненный в ночи, стремящий в сопостаты
Смертей различных тень
И молнии крылаты.
Нам гладок путь – холмов кремнистых крутизна
Единый миг – и все готовы и послушны.
Пусть Рымник с Кинбурном соплещут славой нам,
Сраженны где чалмы – забавная потеха!—
Различно по полям
Катались как для смеха.
Что сих побед вина? герой наш мало спит:
Исполнен к отчеству любви и к богу веры;
Он скор, неутомим, предчувствует, предзрит,
Спокойно зиждет всё, сообразует меры,
Любим подвластными, их попечитель нужд,
Труды являет им как некие забавы;
Корысти подлой чужд,
Ревнитель россам славы.
Коль славно для него и днесь и в поздный век!
Германских вождь полков, с ним лавры разделяя,
Руководителем своим его нарек,
Почтеньем воскрилен и зависть попирая.
Великих свойство душ! достоинства любя,
Кобургский как герой и действует и мыслит,
Возвышенным себя
Чрез унижение числит».
Таков, Суворов, ты под шлемом и с мечем,
Таков, как молнии твои в противных мещешь;
Но ты же с ласковым и радостным лицем
Средь лика чистых муз и песням их соплещешь;
Почтен сединами, средь шума, средь войны
