Россия как людское сообщество по многим разным причинам, — некоторые из них я назвал, — застряла в начальном периоде борьбы за существование, где-то в самом раннем Средневековье. По социальным меркам наше сообщество абсолютно неспособно к самоорганизации. К тому же оно остается глубоко расколотым и пребывает разными своими составляющими в совершенно разных эпохах. В интеллектуальном плане мы неспособны к рефлексии и воспринимаем себя и окружающий мир преимущественно на коллективных — подсознательном и бессознательном — уровнях. В сфере духовной — тот же раскол, то же расщепление русского духа между святостью и животными инстинктами.
Когда ЭленКаррерд’Анкосс отметила, что «индустриальный мир уже тонет под весом бедных стран», она не сочла нужным уточнить: самим типом своей социальности, ментальности и духовности Россия существенно увеличивает этот «вес бедных стран». Не только своим абсолютным весом, но и своими попытками сплотить этот мир бедных.
Мы в мире бедных — среди своих. И особенно роднит нас с ними патологическая ненависть к Западу. В этой ненависти кроется и общее неприятие любой другой субъектности, и тайное признание своей собственной ущербности: нам хочется иметь и уметь то, чего у самих нет, а сделать самим не получается.
Но ненависть — при всей ее эффективности — плохое и опасное средство для сплочения.
Борис Стругацкий — Юрию Афанасьеву:
За существование России я спокоен: время еще не пришло
Дорогой Юрий Николаевич!
Давно (с незабвенных времен «самиздата») не получал я такого удовольствия от публицистики, как при чтении Вашей статьи. Я знаю, конечно, что ничего не изменит она и не заполнит ни в какой мере всепобеждающую Пустоту, но она высечет, я уверен, десятки и сотни искр из родственных душ, которые есть, которые всегда были и которые будут всегда, — потому что Мир устроен так, а не иначе! Черт побери, он устроен так, чтобы родственные души были всегда и перекликались бы через Пустоту, вопреки Пустоте и в ущерб этой Пустоте, какой бы неодолимой она нам ни представлялась.
Я позволил себе несколько замечаний-дополнений к Вашему тексту не в надежде даже, что они представят для Вас какой-то интерес, а потому только, что они показались мне уместными.
Россия снова перед выбором: то ли все то, что уже довольно отчетливо просматривается в окружающей нас реальности, — ордынско-византийский политический курс властвования, традиционная русская геополитика, советское мессианство, всепоглощающая коррупция и путинская зачистка политического пространства России. То ли…
Я совсем не уверен, что у нас есть время для размышлений о каких-то альтернативах. Тем более для их реализации.
Время для размышлений всегда найдется — Божьи мельницы мелят медленно. Что же касается реализации — да зависит ли здесь от нас хоть что-нибудь? Мы всего лишь наблюдатели посреди Пустоты. И если у нас получится хотя бы ПОНЯТЬ происходящее, это уже будет немало.
И он (Сталин) решил, чтобы рывок все-таки сделать, — заменить народ.
Рывок получился, а замену народа потом нарекли «построением социализма».
Это важнейший момент в понимании того, что сделал Сталин!
Замятин и иже с ними предрекали роботизацию человечества при социализме, обращение индивидуумов в безликие номера, потерю личности они предрекали. Оказалось, что ничего этого с людьми делать не надо. Люди вполне могут оставаться людьми, они просто становятся плохими людьми — двуличными, предельно эгоистичными, запредельно пуганными, — они становятся «антиблагородными»: нравственный шлак, совсем утративший способность (и потребность) к анализу. Превращение в роботов обернулось превращением в «совок».
(Абстрактный вопрос: любой народ можно так «превратить» или только наш — с Ордой, опричниной и Империей в социальных генах?)
Обычно, когда хотят сказать о самом страшном из всего, что произошло с Советским Союзом в ХХ веке, говорят о войне и о сталинских «репрессиях». Так уж отпечаталось в коллективной памяти представление о жертвах, которые нашему народу пришлось положить на алтарь отечества. Жертвами сталинских «репрессий» в этой памяти оказались те многие миллионы, которые попали в ГУЛАГ или были уничтожены, еще не дойдя до него, в ходе «мирного» «социалистического строительства». И эти жертвы — правда. Но только далеко не вся и, может быть даже, не основная правда.
