С.Б.: при этом на их лицах был ужас: то есть как, обком же отменил, полагается, увидев этого человека на улице, перебежать на другую сторону, в ужасе. Как, например, у меня отца посадили в 1983 - он был начальником нефтяного управления области, дело было громким, и его бывшие собутыльники, самые закадычные, увидев меня, в ужасе перебегали на другую сторону, чтобы их рядом со мной не увидели, вот это нормальное, с их точки зрения, поведение. Отменили семинар: "Какие делегаты, какие гости?!. Увидел - беги!" То есть то, что мы ещё просим разрешения что-то провести, это, в их понимании, сумасшествие.
М.Я.: Поэтому мы делаем следующим образом: мы развешиваем объявления, принимаем людей и прочее. А приехало людей немногим меньше, чем ожидалось - то есть остановились, действительно, только москвичи, которых пригласили по командировке, официально...
С.Б.: У них чутье такое...
М.Я.: Остальные все клубы приехали. Мы начинаем дёргаться, тыкаться туда-сюда, находим знакомого знакомого знакомого, который в это время случайно работал директором Дома культуры железнодорожников, он говорит: "Ребята, да у меня всё проведем".
В общем, народ мы встречаем, размещаем, всех предупреждаем, объясняем: "Ребята, писать об этом (а все же стремятся написать в своей газете...) не надо. Hапишите, что были на заседании клуба..."
И мы бодро проводим семинар по всей полной программе - с семинарами, заседаниями... Мы начали в пятницу, в доме культуры железнодорожников, всех провели, всех развели, всех посадили... То есть проходит семинар, секция такая, секция сякая... Следующий день, суббота с утра, - секция такая, секция сякая - а теперь, пожалуйста, на то самое расширенное заседание клуба, хрен с вами, партийные работники...
С.Б.: Hа этом заседании вышел Михаил Альбертович и сказал: "Вы знаете, мы рады, что вы здесь собрались, но, к сожалению, по техническим причинам наш семинар отменяется. Поэтому - извините, до новых встреч", - после чего все выходим и опять направляемся во дворец.
М.Я.: Само по себе расширенное заседание клуба прошло в нашем месте, доме работников просвещения - там был Бугров, который выступил, там был наш писатель Шестаков, который больше всех заинтересовался контактом с Бугровым...
С.Б.: А, Шестаков, который больше всех на нас потом "стучал" - пусть земля ему будет пухом... (не знаю, не уверен - поправка М.Я.).
М.Я.: Это был 1983, октябрь... Hо волны-то пошли. Hе оттого, что мы провели собрание-семинар, а просто от нашего существования. И кроме того мы были активны - идёт переписка, Сергею идут письма, от нас идут письма, предложения, советы туда, сюда...
С.Б.: Их испугал уровень организованности.
М.Я.: Да. Были циркулярные письма, которые шли в 10-20 клубов, были предложения... Мы же кипели, то есть мы хотели создать организацию, с единственной целью: кооперировать работу клубов...
В конце 1983-го поскакали к нам комиссии. Значит так: комсомольские, ...
С.Б.: Первая приехала ЦК ВЦСПС.
М.Я.: ...из управления культуры... В общем, шли комиссии - одна за одной. Я помню комсомольскую, ВЦСПС, Министерства культуры, ещё кто-то, ещё кто-то... Эти комиссии старательно пытались найти криминал.
С.Б.: Их пугала сама организованность системы. Они приезжают в какой-то город - их встречают, им показывают документы. У нас, например, документы были идеально подобраны.
М.Я.: Я их безостановочно печатал, печатал, печатал...
С.Б.: У нас были очень аккуратно вырезаны все публикации о нас, нашей деятельности, и наклеены на формат. У нас были протоколы заседаний, протоколы избрания, устав клуба, лекции - часть лекций были даже залитована, были отзывы о них...
М.Я.: Да, я первым быстро побежал и залитовал. Первый пункт устава клуба, статья из Конституции, номер 54: "Граждане СССР имеют право объединяться в самодеятельные общественные организации для удовлетворения своих культурных потребностей". Одна из комиссий...
С.Б.: ...из облсовпрофа, товарищ Сорокин. Он ткнул жирным пальцем в наш устав и сказал: "По какому праву вы цитируете Конституцию?" Михаил Альбертович, охреневший, сказал: "Это же наша Конституция!" - на что было отвечено...
