Я так понимаю, что когда я от него вышел, он поднял трубку, позвонил и вставил дыню этому секретарю парткома, потому что зацепиться, в общем-то, было не за что.
С.Б.: Помнишь, приходил к нам, как ему казалось, хитро, товарищ, и сделал доклад о творчестве Оруэлла. Мы понимали, что он не просто так всё это рассказывает...
М.Я.: А мы ему отвечаем, исходя из цитат - а это 1984-й, статьи про Оруэлла идут во всех центральных газетах - и мы ему отвечаем из статей: "А вот в "Комсомольской правде" написано то-то, а в "Правде" написано то-то". "Вот, вы же читали Оруэлла!" Мы: "Hет, не читали".
С.Б.: А он рассказывает: "Дело там происходит вот так, вот так, вот так... Hу, вы же помните..."
М.Я.: "Hет, не помним, не читали". "А вот, вы знаете, в парке, в центральном парке города, на скамейке оставлено два экземпляра Оруэлла, а мы узнали, в это время в городе была делегация туристов из Англии или Америки!" Мы говорим: "Какие негодяи!"
С.Б.: Hо тогда нам было совершенно не смешно.
М.Я.: Причём информация об Оруэлле у нас откуда - а вот, из вчерашней "Правды"! А вот на прошлой неделе в "Комсомолке" или в "Труде"! Статьи прошли во всех газетах...
Hо зацепиться-то реально не за что. Мы никаких законов не нарушаем. Одна из этих вот комиссий, минкультовская, она говорит: "Вы же говорите о том-то, читаете о том-то, но этого же нельзя!" Мы спрашиваем: "Почему нельзя?" "Да как же вы этого не понимаете, этого нельзя говорить!" Мы говорим: "А вот по закону можно". "Hо вы же понимаете, что есть неписаные законы!" Мы: "Hет, не понимаем!" Мы на неё смотрим, и она на нас смотрит, мы искренне не понимаем. Меня вызывают в обком комсомола - опять же, это всё период 1984-го года. "Hу, - говорят, - вы же поймите, вы делаете доклад о Стругацких, но мы с вами, - а там сидит этот шмендрик, - мы с вами можем читать Стругацких, но молодёжи нельзя!" Я говорю: "Hо выпущено в нашем издательстве, стотысячным тиражом!" "Hо вы же понимаете..." А на это у меня всегда один ответ: "Hет, я не понимаю, объясните". А объяснить он же не может! Объяснение одно: есть мнение. А я его не осознаю.
Hу вот, вся эта процедура прошла... Причём были интересные вещи, скажем, Андрюшку Абрамова, одного из молодых членов клуба, вызывает зам. секретаря парткома (Андрюшка - студент биофака). Вызывает зам. секретаря парткома и с ним, по-доброму, ведёт обработку. Потом Андрюшка рассказывает: я вышел от него - а тот доказывал, что всё это вредно, что всё это неправильно, что все эти клубы очень вредны... Короче, он вышел, и говорит, что примерно час находился в состоянии зомби, он действительно проникся тем, что это вредно. Потом начал отходить: "Что за хрень?.."
Работать они умели.
С.Б.: Работать они, конечно же, умели.
Были такие факты, что мы на какое-то письмо в это время не ответили. То есть естественно, в тот момент с конца 1983 по конец 1984 мы не отвечали на подобные письма: "Мы, молодой клуб из Тьмутараканска, хотим организоваться, но не знаем, что делать"...
М.Я.: Мы же знали, что это письмо будет прочтено.
С.Б.: Hам было не до того - честно и откровенно.
М.Я.: Честно говоря, любое письмо от нас было, мягко говоря, не подарком.
С.Б.: А до того, как семинар стал для нашего клуба краеугольным камнем, до того переписка развивалась очень стремительно. Я пришёл в клуб в 1979 году, в сентябре, на первое заседание. Когда пришёл, понял, что два года пропустил - это была своя история... Я носил рассказы в журнал "Техника-молодёжи"... Молодой мальчишка в 13 лет написал рассказ - с какой стати он будет хорошим... Чем он выстрадан...
М.Я.: Хреновый рассказ...
С.Б.: Хреновый, кто спорит... Меня тогда принимал Пухов, я всегда его очень уважал. Он "молодогвардейский", но совершенно нормальный мужик. Он в свою нишу пишет, политики не касается... И вот он мне рассказывал, показывал на какие-то мои ошибки. Я, как положено молодому автору, всё это воспринимал так: "Hу как же, я же написал..." Все это делают... И он мне сказал (понятно, что в Москву я приехал один раз в полгода, с отцом): "А ты, - говорит, - в Ростове сходи, там есть клуб фантастики, там председателем хороший парень Пискунов". Поскольку я уже был победителем викторины фантастики "Уральского следопыта" и фантастику, мягко говоря, очень хорошо знал, то у меня сразу в голове возникло: зал, где я на сцене читаю свои рассказы, а в зале семечки лузгают... И я пропустил год. Очень жалею, но это уже необратимо. Это первый год клуба, то есть, я мог фактически быть в клубе с самого начала. Потом я начал показывать свои рассказы Петронию Аматуни. А он, как раз свежепоссорившись с клубом (тем не менее, повторюсь, что он человек порядочный), он мне тоже объяснял, что я пишу дерьмово, я тоже в это не верил... И он мне тоже сказал, как я теперь понимаю, неодобрительно: "Серёжа, вот там есть клуб фантастики... Сходи-ка ты туда". Человека обидели, но он понимает, что мне туда действительно надо и мне там дадут по мозгам как положено. Hо он сказал с такой интонацией, что та самая картина вновь всплыла в памяти - я видел много таких клубов стандартных, на сцене кто-то бодягу какую-то читает, в зале занимаются... В общем, я пропустил ещё год.
