Как вернёмся, сутки потом отсыпались, готовились к следующему рейду…
Вот ты спрашиваешь — за что я вторую медаль "За Отвагу" получил. Отвечу так — за веру в дело что делал.
На войне оно как бывает. Приходится разведчику порой бой в одиночку вести. Взяли мы как-то на одной из дорог качественного "языка". Очень качественного, целого подполковника, чуть ли начальника штаба дивизии, что Смоленск с севера прикрывала. Как взяли?
Он днем на своем автомобиле отправился без охраны из своего штаба в Смоленск. По пути его машину на дороге остановили два унтер-офицера немецкой полевой жандармерии, которые будто бы собирались проверить документы. Это были двое наших парней переодетых в немцев. Они убили водителя и пленили полковника. Представить, что это происходит среди бела дня на автодороге, по которой постоянно ездят немецкие патрули он не мог. Машину мы загнали в лес и стали "делать ноги". Хорошо шли, быстро. Немец не сопротивлялся. Но как бы мы не спешили, немцы шустрее оказались. Погоню за нами бросили. Пришлось нашей группе разделяться — одни с языком к нашим должны были идти, а остальные погоню должны были увести за собой. Я попал во вторую группу.
Немцы нашей группе "на хвост" быстро сели. Гнали к реке, чтобы там зажать. Сбросить их никак не получалось. Пришлось принимать бой. Хорошо мы тогда преследователей причехвостили, с десяток в лесу оставили, остальные назад откатились. Но, тем не менее, нам все равно пришлось отступать дальше, уводя егерей за собой.
Чтобы дать остальным шанс выжить пришлось мне с напарником остаться прикрывать отход нашей группы. Дали мы бой. По паре магазинов расстреляли, пяток гранат на врага истратили. Еще с десяток немцев уложили и уже подумывали отступить, когда немцы, на нас обидевшись, минометы и пулеметы развернули, и давай по нашим позициям стрелять.
Меня осколком в ногу зацепило. Напарника моего — Сашку Серегина, шальной пулей в руку ранило. Я его как старший по возрасту, званию и опыту вслед за остальным послал. Чего двоим-то умирать. Тем более что с его раной из него боец никакой, а я со своей ногой далеко не ушел бы. Только он ушел, как рядом со мной брякнулась немецкая мина. Удар от мины дюже мощный был — осколки вокруг так и рыскали. В меня снова пара осколков попала. Я на землю упал. Без сознания. Сколько я тогда пролежал не знаю. Часы от удара остановились, стекло на них лопнуло.
Через некоторое время очнулся. Голова кружится, в глазах темь. Однако живой, руки — ноги вроде как на месте, а раны и перевязать можно. Хоть и больно было до жути, но стонать я не стал. Сдержался. Вдруг враг рядом. Все было хорошо. Да только вот оружия совсем никакого у меня не оказалось. Ни автомата что я в руках до этого держал, ни гранат, ни кинжала на ремне не было. И рюкзака, что за плечами был, тоже нет. Куда все делось не пойму. Я уж грешным делом на Сашку подумал — вернулся, решил, что я убит и забрал все с собой. Но практически тут же, всего в нескольких метрах от себя, услышал немецкие голоса. Немцы! Куст меня от них прикрывал. К тому времени я немецкий язык чуть-чуть освоил, хоть и не говорил, но уже понимать вполне хорошо стал.
Лейтенант немецкий ихнему майору о ходе операции по поиску нашей группы докладывал. Я слегка повернулся и видел, как он майору мое снаряжение и труп Сашки Серегина показывал.
Не ушел тогда парень. Сняли его немцы. Меня они тоже за мертвого посчитали, снаряжение сняли и бросили "труп" в лесу. Лейтенант предлагал майору мой труп показать. Да тот на мое счастье отказался, дал команду мое и Сашкино снаряжение к себе в машину отнести, а трупы потом в штаб доставить. После немцы ушли. Я тоже задерживаться не стал, хоть и контуженный и раненый, но пополз подальше в лес.
Полз, пока силы были. Выполз на полянку рядом с разбитым танком Т-26. Он видно тут еще с начала войны стоял, ржавел. Воронок вокруг него штук шесть было.
Неподалеку от танка воткнутой в сосну попалась мне малая пехотная лопатка. Ею-то я и вооружился. Пусть она и поржавела, но все равно хоть какое-то оружие. Знал я, что немцы за мной обязательно придут. Раз есть приказ меня доставить в штаб, то они так и сделают. А для меня это был шанс еще хоть одного гитлеровца с собой на тот свет забрать.
