Этот непростой день так вымотал меня, что я уснул почти сразу, как только дверь за моими посетителями закрылась.
Утро началось как-то суетливо. Быстрая приборка, испуганно-ошарашенные глаза Елены Степановны, проводящей обход. Суетящиеся медсестры и украшение палаты не удивили меня. Чего-то подобного я ждал, поэтому довольно спокойно относился к беготне вокруг. Меня, стараясь не беспокоить, приподняли и подсунули подушку под спину, устраивая в полусидячем положении.
Зашедший особист быстро осмотрелся и, подхватив стул от стола, устроился рядом.
— Ну что, Сева, порепетируем?
Похоже, сегодня меня будут награждать. Видимо, это действительно было так важно, что не стали дожидаться, пока я хотя бы не встану на ногу. Про костыль уж вообще молчу.
Час с Путилиным пролетел незаметно, после плотного обеда, к четырем часам, дверь моей палаты распахнулась, и в нее вошел капитан госбезопасности в накинутом на плечи больничном халате.
Быстро осмотревшись, он не выходя кивнул в открытый проем, и в палату повалила куча народу. В основном фотографы. На мой взгляд, пятерых было многовато, однако этим не закончилось. Вошли также несколько человек в цивильном, в которых я не без труда опознал прессу.
«Похоже, моя раскрутка начала принимать огромные масштабы. Если обо мне знает каждый человек в Союзе, так теперь и за границей будут знать!»
А вот после них в дверях появился уже тот, кто должен был награждать меня. И он меня изрядно удивил. Никак не ожил увидеть перед собой… Сталина?!
Вот тут я охренел. Мысль, что меня мог наградить сам Верховный, мелькала где-то на задворках черепушки, но что это произойдет в действительности, не просто изумило меня, а выбило из колеи. Я самым натуральным образом впал в столбняк.
Подумав, что с выпученными от удивления глазами буду смотреться на первых страницах газет несколько неуместно, постарался быстро прийти в себя. Видимо, Сталин понял, какие чувства бушуют во мне. Слегка улыбнувшись, он неторопливым шагом вошёл в палату. За ним последовала свита из ближнего окружения.
Из них я узнал только командующего ВВС Жигарева. Потом, после нескольких попыток, «узнал» еще одного — в форме старшего комсостава госбезопасности. Это был Берия.
«Что-то их много. Ладно бы Калинин, этот всесоюзный староста пришел награждать, прихватив Жигарева, но Сталин! Берия! Им-то какого надо?»
Мое лицо оставалось невозмутимым, но внутри бушевал ураган чувств. Меня переполняли вопросы.
Больше всего изумлял тот факт, что Сталин нашел время для встречи со мной, и это — когда немцы продолжают теснить наши войска! Видимо, мой случай укладывался в политическую ситуацию в стране и на фронте — все должны знать, что Верховный не забывает своих героев, а самых выдающихся награждает лично.
За то время, что Сталин шел ко мне, я немного пришел в себя и нашёл силы приветствовать его как положено:
— Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий.
Была мысль рявкнуть как следует, но вспомнив, где нахожусь, оставил эту идею. Да и грудь могла воспротивиться — бок изрядно побаливал.
Сама процедура награждения пролетела молниеносным вихрем. Сталин что-то вещал в течение получаса. Слепили вспышки фотографов. Жужжала старинная кинокамера в руках профессионального оператора. Мне приходилось общаться с этой братией, и опознать профи в этом тридцатилетием парне было не трудно.
После того как мне на больничную пижаму Сталин приколол две Золотые Звезды, орден Ленина к первой медали, орден Боевого Красного Знамени, вручил грамоту Президиума Верховного Совета СССР и ключи от квартиры в центре города, он протянул мне руку. Пожав сухую крепкую ладонь, я улыбнулся объективам. Последовало несколько вспышек.
Незаметно вошедший в палату мужчина лет сорока не привлек к себе внимание, однако Берия насторожился, увидев его.
— Вы хотите что-то спросить у товарища Сталина? — спросил меня генерал Жигарев. Именно он подавал Верховному награды. Фотографы и пресса стали по очереди покидать палату. Похоже, дальнейшее не предназначалось для их ушей. Все, что нужно, они получили. Кстати, Иосиф Виссарионович тоже заметил вошедшего и едва заметно нахмурился. Видимо, это был посыльный, и похоже, он принес не очень добрые новости, раз последовала такая реакция.
