— Винсент, — начала королева, сидя за письменным столом, — я долго думала о нашем последнем разговоре и о том, что решил мой дед. Я могу попытаться понять его желание, т. к. он от чего-то решил, что лучшим правителем страны буду я, а не кто-то из моих дядей или кузенов, и… С одной стороны, я видела недостатки моих дядей, отца и кузенов. Но с другой стороны, я надеюсь, что мне никогда не придется принимать решения, хоть отдаленно похожего на то, что принял дед. Я знаю, что его воля была для вас законом. Я знаю, именно знаю, что вы преданы мне. Мой дед мертв. Он передал корону мне. Поэтому я приказываю вам оставить моего кузена в покое. Вам это понятно?
— Да, Ваше Величество, — склонив голову, ответил генерал.
— Вы и никто другой по вашему поручению никогда более не будете пытаться умертвить, свести с ума, сделать калекой или еще как-то повлиять на душевное или физическое состояние принца Лоуренса. Вам это понятно? — твердо произнесла королева.
— Да, Ваше Величество, — замявшись на секунду, вновь ответил Бодлер-Тюрри.
— Винсент, посмотрите мне в глаза, — приказала королева. Генерал поднял голову и взглянул в эти огромные серо-зеленые глаза. Это были глаза Джонатана II, вернее, его матери, про которую говорили, что она была ведьмой. Странно, но из всех детей Кристофера VIII, только у Джонатана II были серо-зеленые глаза, а из всех его детей и внуков, только у Талинды.
Какая-то непреодолимая сила заставила генерала смотреть в глаза королевы, не отпуская его ни на мгновение. Похожие ощущения он испытывал лишь несколько раз, когда также смотрел на него старый король.
— Вы выполните мой приказ, Винсент? — чуть сощурившись, спросила Талинда. Голос ее был холоден как дыхание зимнего ветра и лишен жизни, как глубины космоса.
— Да, Ваше Величество, — прошептал Бодлер-Тюрри, ощущая, как кто-то невидимый и неведомый крепко держит его за горло.
— Поклянитесь в этом моей жизнью, — потребовала Талинда. Она прекрасно знала, что собственной жизнью и душой генерал не дорожит. Единственная женщина, которую он когда-то любил, погибла, а семьи или близкого существа, хоть кошки, хоть собаки, хоть еще кого, у него нет. Лишь жизнь королевы и благо Розми.
Генерал поперхнулся, осознавая смысл клятвы, которую его за-ставляет дать королева. Неведомая сила не отпускала.
— Генерал, вы будете верны или мне и Розми, или покойному деду. Знаю, что лишь ему вы служили без сомнений и вопросов, но его нет. Есть я. И двух хозяев у вас не будет, — жестоко произнесла она. — Решайтесь.
— Я клянусь… клянусь Вашей жизнью, Ваше Величество, что я исполню Ваш приказ, — прохрипел Винсент спустя несколько бесконечных минут. — Любой Ваш приказ.
— Я надеялась на это, — она отвела взгляд от Бодлер-Тюрри. Неведомая сила отпустила вспотевшего генерала. Он выбрал между прошлым и будущим. Это был тяжелый выбор. — Мой дед хотел только лучшего для Розми. Он жил для Розми и отдал нашей стране все — свою жизнь, душу, семью… Он отдал Розми даже меня, как он сказал перед смертью. Он принес меня в жертву нашей стране, ведь служить ей — величайшее благо, а быть ее правителем — величайший дар. Но он мертв, — Талинда перевела взгляд на окно. В голосе ее проступила невыносимая боль и тоска. — Он выстлал мой путь к трону трупами своих детей, возведя меня на залитый кровью престол. Он дал мне величайший дар из всех возможных, но обрек на одиночество и на тиранию. Он полагал, что я достойна стать правителем нашей страны, — она вновь замолчала, посмотрела на генерала. — Он долго умудрялся править из Царства Зулата, и я буду всегда помнить его слова и то, чему он научил меня, принеся в жертву всю мою семью, — голос ее окреп, глаза сверкнули. — Но он больше не будет править Розми после своей смерти. Поэтому от-ныне вы выполняете только мои приказы. Все приказы моего деда должны быть вами забыты. Это вам ясно?!
— Да, Ваше Величество, — ответил Винсент. — Я сделал свой выбор. Это вполне в духе Вашего деда, он бы этого хотел.
— Прекрасно, — она кивнула. — Какие еще приказы он отдал вам перед смертью или еще когда, о которых вы мне ничего не сказали?
