Впрочем, с вышестоящими вести себя он умеет — это с нами, подчиненными, можно не церемониться.
Я рассеянно окинул взглядом японский ресторан. Понаблюдал за золотой рыбкой, снующей среди водорослей в аквариуме.
— Что-то не несут нам заказ… конечно, герр Майер, все-таки встреча важная для нас, не так ли?
— Не волнуйтесь, трахать он вас не будет, у него стандартная ориентация.
А может, Майер до сих пор видит во мне беспомощного парня в наручниках, который когда-то был в его власти? И никак не может понять, что то время закончилось?
Барта я узнал издали. Хотя он мало напоминал себя на фото и видео — в жизни видный ОПБ-шник оказался приятнее. Чем-то похож на американца — раскованной открытой улыбкой, высоким ростом? Барт был одет неброско и дорого, в синие тона, подходящие к его темно-каштановой шевелюре. Рукопожатие Барта оказалось в меру крепким и располагающим.
Японочка-официантка подскочила к нам. Барт сделал заказ. Затем, улыбаясь, взглянул на меня.
— Значит, вы и есть тот самый Клаус… ничего, что я так неофициально? Тот самый Оттерсбах, который побывал в самом логове противника и остался на стороне человечества?
— Перебежал, — уточнил зачем-то Майер. Барт глянул на него.
— Да, — сказал я, — это совершенно точное выражение. Я решил остаться на стороне человечества. Плохое ли, хорошее — но оно у нас только одно, и другого не будет.
— Не жалеете о своем решении? — остро глянул на меня Барт.
— Нет.
Мне принесли заказ — роллы. Я ловко перехватил палочки — по-китайски. Меня учил, помнится, Рока, теперь он работает у себя на первой родине, в Китае.
Барт пригубил имбирного пива.
— Герр Оттерсбах… я понимаю, вы давно изложили всю информацию. Но ведь вы единственный из нас, кто побывал в поселении паралюдей. Откровенно говоря, меня мучает любопытство. Больше пока никому не удалось, ни одному из наших агентов.
— Да, это верно, что-то не возвращаются агенты из этого поселения, — подтвердил Майер. Я печально пожал плечами.
После того, как я сообщил лан-код Лаккамири, попыток внедрения — нелегально и через вербовку новых урку — было предпринято более десятка. Но я знал об этих попытках, и каждый раз агента убивали на подходе. Двое из них успели сделать несколько снимков и передать незначительную информацию. Потом лан-код попросту сменили.
— Но я действительно рассказал все, вы можете ознакомиться с отчетом.
— Да я, конечно же, ознакомился! Меня интересует другое: личный опыт. Впечатления. Вам понравилось там, Оттерсбах? Только откровенно.
— Откровенно… да, конечно. Там хорошо. Настроение светлое, приподнятое. Много зелени, много музыки, танцев, смеха. А сам город — это такая смесь обычной экологической деревни с гипертехнологиями.
— Там приятно жить? — жадно спросил Барт.
— Да, очень, — честно сказал я.
Японочка поставила заказ перед Бартом. Майер тем временем расправлялся со своей рыбой вилкой и ножом с видом нацистского хирурга, делающего операцию подопытному без наркоза.
— Но вы все же сделали другой выбор.
— Танцы… цветы, природа, дети, радость, веселье… все это хорошо. Но все это, к сожалению, маскирует другую, гораздо более неприятную вещь. Знаете, на плакатах нацистов тоже всегда были изображены милые белокурые дети и женщины. Эти люди — паралюди — стремятся к мировому господству, и это, к сожалению, факт. Я уверен, что надо их остановить, пока не поздно.
Барт задумчиво кушал роллы.
— Послушайте, — он ткнул палочкой в мою сторону, — ну а почему вы считаете, что их надо остановить? Кому принадлежит мировое господство сейчас? Финансовой олигархии. Магнатам. Высокопоставленным миллиардерам… Почему это лучше, чем эти ваши паралюди?
— Они не мои.
— Неважно.
— Знаете, — сказал я задумчиво, — однажды один из сотрудников нашей организации сказал мне так….. на этой земле чистых и праведных — нет. Все хороши. Но разница в другом. Мы хотим, чтобы вот этот мир, такой, как он есть — сохранился. Чтобы нелепый, иногда жестокий, иногда печальный, пестрый человеческий мир — все-таки жил. А они хотят уничтожить этот мир. Вот примерно так…
— Но ведь они, как я понимаю, именно считают себя чистыми и праведными? На основе генетического анализа… Бред, конечно…
