Мы пошли по тенистой тропинке среди белых стволов.
— Так когда ты примешь имя?
— Церемония назначена через неделю. Нико сказал, что еще подумает.
— А чем ты вообще дальше собираешься заниматься?
— Даже не думал пока… ну наверное, учиться мне надо. Я ведь ничего не знаю. А потом решу… Чтобы приносить пользу обществу, пока поработаю, как дети, где-нибудь на производстве или в оранжерее.
— Слушай, Клаус. Тебе надо быть агентом хальтаяты, — рубанул Анквилла. Я уставился на него.
— Ты хороший детектив, — развил он свою мысль, — правда, хороший. Не сомневайся. Я помню тебя по тому делу. Никак не ожидал, что ты зайдешь так далеко! Ну а твое поведение в плену? Знаешь, хоть ты мне и внук, но… Выше всяких похвал. Ты понял, что от тебя требуется, и мы все разыграли как по нотам. И Нико спас. Вышел из ситуации без потерь! В общем, Клаус, нам очень нужны такие агенты — энергичные, умные, дельные. На вес золота! Ну и подумай сам: а что ты еще-то в жизни хотел делать?
Я подумал. И в самом деле — что?
Я ведь о чем-то таком и мечтал в юности. Пока не выяснилось, что работа частного детектива — скучная рутина, по большей части бесполезная и противная. А о работе в полиции лучше и вовсе не говорить.
Мы вышли на просвет. Звонко чирикали птицы в ветвях, шумел ветерок. Анквилла поставил ногу на покосившийся, заросший мхом древесный ствол. Я бездумно оторвал полоску бересты от дерева.
— Ты, наверное, прав, дед, — неожиданно для себя согласился я, — собственно, чего-то такого я и хотел.
Быть агентом. Спасать мир? Да, спасать мир. Вести сложную, запутанную игру, разгадывать тайны, размышлять, но если надо — рисковать жизнью, стрелять, бегать, прыгать из окна…
— Тебе нужно обучение, конечно, — пробурчал Анквилла, — ятихири. И вообще…
— Какая у тебя ступень? — поинтересовался я.
— Седьмая. Но у меня было достаточно времени. И раньше мы не работали так интенсивно.
— Седьмая ступень! Нехило. Много в мире таких?
— Сейчас — трое, а выше пока нет никого. Лет двадцать назад жил в Тибете один отшельник… у него была девятая. Вообще начиная с восьмой можно делать карьеру чудотворца. У Инки, светлая ему память, была восьмая. Он был такой единственный в мире.
— А что с ним случилось?
— Он умер тридцать лет назад. Он ведь уже очень старый был, Клаус. За двести перевалило. Но давай о тебе. Видишь ли, Клаус… никто, конечно, не может тебя заставить. Решение будешь принимать ты сам. Можешь вообще не работать в разведке, можешь заняться чем-то другим… Но ты нужен уже сейчас. Для работы внутри ОПБ. Мы вскрыли их в Германии, там самая явная ниточка. А я уже спалён. Кто-то должен понять, откуда это все идет! Так что… через неделю ты примешь имя, принесешь клятву хальтаяты… и я надеюсь, что мы уже начнем работать.
Опаньки! Я еще и не думал об этой клятве…
Готов ли я стать хальту? Да кто его знает. На самом деле все это слишком сложно. Не могу сказать, что полностью убежден в правоте Анквиллы.
Но если я не стану хальту — то не смогу и работать агентом. Это тоже верно.
Я поглядел на деда. Помотал головой.
— Лихо ты берешь… Слишком уж быстро.
— А в нашем деле иначе нельзя, — отозвался Анквилла, — ты же сам понимаешь.
