Каяри сделал сбрасывающий жест руками. Они остановились и совершили ритуальный поклон.
— Ты совсем сдурел? — сердито спросила Лорин, — а если бы голову разбил?
— Но ведь не разбил же, — возразил Каяри. Подошел к ней и взял за плечо, рассматривая ссадину, — ничего. На второй ступени будешь контролировать обстановку.
Они двинулись дальше по лугу, босые, одетые лишь в короткие штаны и таша — запашные открытые рубашки. Навстречу им из утреннего тумана возникли четыре долговязых, тонких фигуры. За спинами у Хайлли и Явана болтались боевые шесты.
— Ками! — тихонько сказала Лорин, все остальные поздоровались молча и по-своему, вскинув скрещенные руки над головой. Постояли тихонько, глядя друг на друга — будто не расстались только вчера вечером.
— Давайте разминку, — негромко предложила Хайлли. Без лишних слов молодые амару начали заниматься.
Лорин была среди них единственной, кто не вырос в амарском поселении, она попала сюда лишь два года назад. Каяри тоже не родился здесь, но его привезли четырехлетним. Он продвинулся в ятихири — физической культуре амару — дальше других, имел уже вторую ступень и готовился сдать на третью; заглядеться можно на его совершенное тело, танцующие под кожей ровные мышцы, закручивающие парня в невероятные узлы — всего лишь ради разминки.
Не отставала от него и Хай, рожденная в имата, высокая, легкая. Она была одного возраста с Каяри, и тоже собиралась вскоре сдавать экзамен. Темп ее движений был так высок, что невозможно ни отследить, ни повторить. Остальные — плотный медлительный Яван, шустрая тринадцатилетняя малышка Келла, хрупкий Майта — двигались медленнее, но тоже легко и красиво. А разминка Лорин напоминала самую обыкновенную гимнастику.
В прежней жизни это огорчало бы девочку. В прежней жизни она ненавидела уроки спорта, потому что на них была хуже других. Сейчас это не имело значения — хуже-лучше; она наслаждалась движением, кровь разгонялась по жилам, тело весело звенело. Ей удалось сделать стойку на голове и даже немного пройти на руках, о чем она раньше и не мечтала.
После разминки ребята разделились на пары и начали тренировку. Лорин досталась Келла. Девочки не давали друг другу спуску, и два раза Лорин удалось даже задеть Келлу.
Рядом рубились Хай и Каяри, шесты опасно свистели в воздухе.
Наконец спарринги прекратились. Тяжело дыша, айахо поклонились друг другу. Потом рассмеялись и кинулись обниматься, приветствуя друзей, радуясь новому наступившему утру.
Их сверстники, родители еще спали, городок погружен в сонную тишину. Лишь кое-где взлаивали беспокойные псы, да начали крик третьи петухи. Лорин наслаждалась свежестью, мириадами блестящих цветных искр росы на траве, ало-золотым гигантским шаром, всходящим на розовый небосвод.
Можно было, конечно, и не вставать так рано, а спокойно выспаться, выкупаться в подогретой воде и сесть за учебу…
Но Лорин вставала до рассвета всю зиму и бежала заниматься по снегу, во тьме — даже когда термометры опускались до минус пятидесяти. Встать рано весной, когда светло и всходит солнце, прыгать по молодой травке — детская игра для настоящего айахо. Только житель Сибири может по-настоящему оценить счастье тепла и лета.
Это началось у них около года назад.
С Майтой, Яваном и Келлой Лорин подружилась сразу. Еще когда ее звали Лаурой. Ребята приняли ее в компанию — вот и все. Здесь это очень быстро происходит. Келла была внучкой Анквиллы и Инти. Яван, Йанки Вайна, дружил с Каяри. Вообще здесь все относились друг к другу доброжелательно, и границы между ребячьими компаниями были не такие уж строгие — можно с кем угодно сыграть в волейбол, сходить на танцы, в Хранилище или на Аруапу, или попросить помощи в учебных заданиях, или вместе сделать лабораторный проект.
Первый год жизни в имата Лорин привыкала ко всему. Инти — восприемница — дала ей странное и тревожное имя — Лориана Рава, Огненная Заря.
Она привыкала к новому имени, и впервые собственное имя нравилось ей. Потом привыкала к маме, к тому, что мама вообще есть, и к тому, какая она, оказывается, чудесная. Лучше, чем Лаура когда-либо мечтала. Привыкала к нормальным людям вокруг — это было особенно трудно, никак не поверить, что люди здесь все — нормальные. Привыкала к возросшим нагрузкам в учебе. Можно было и меньше напрягаться, но Лорин хотела пройти Янтанью, экзамен зрелости, не позже восемнадцати, в крайнем случае, девятнадцати лет, как все, а значит, следовало поторопиться.
